Ахим разжал ладонь и позволил шкатулке из розового дерева парить в воздухе рядом с ними.

— Так решено. Ты собираешься изучать Высшую Магию?

— Завтра я начинаю поститься.

Он кивнул с суровым выражением лица. Эолин знала, что он не согласен с ее решением, и на мгновение подумала, что он испортит их последнюю встречу, затеяв новый спор.

Вместо этого он закатал рукав и сказал:

— Я хотел бы подарить и тебе что-нибудь на память обо мне.

Символы, вышитые на ткани его мантии, отражали лес в нескольких оттенках зеленого. Под складками Эолин увидела серебряную полоску на его руке. Осторожно сняв украшение, Ахим протянул его Эолин.

В благоговейном трепете Эолин повертела браслет в руках. На выгравированной поверхности она узнала множество форм Дракона: крылатую змею, змею, льва, бабочку, речную выдру, рыбу и многих других. Каждая фигура сливалась с другой, создавая единое существо, такое же фантастическое, как само воображение.

— Красиво, — выдохнула она.

— Это подарок от моей матери, — голос Ахима прервался от тихого волнения. — Она дала его мне перед смертью.

— О, Ахим. Это слишком много для меня. Если это украшение принадлежало твоей матери, оно должно остаться с тобой.

Аккуратно забрав у нее браслет, Ахим надел его на запястье Эолин и передвинул чуть выше ее локтя. Металл свернулся, идеально прилегал к ее коже.

— Я бы сказал, что он сделан для тебя.

Рука Ахима снова скользнула по ее руке. Он поймал ее пальцы своими и какое-то время изучал ее.

— Я буду скучать по тебе, Эолин.

Затем он наклонился и поцеловал ее.

Застигнутая врасплох, Эолин помедлила, прежде чем погрузиться в удовольствие от его прикосновения. Вкус губ Ахима был знаком, будто она всегда знала, каково это — держать его так близко. Ей нравился аромат полированного камня и мягкой земли, который поднимался вокруг нее. Его ласки, сначала неуверенные, обрели уверенность. Между ними росло чувство безотлагательности, пока неожиданная сила их страсти не зажгла узел паники внутри Эолин.

Раскрасневшаяся и дрожащая, она отстранилась. Дыхание стало прерывистым, будто из легких выбили воздух.

Ахим притянул ее, обнял и зарылся лицом в ее волосы. Его голос был приглушен ее густыми кудрями.

— Не оставляй меня, Эолин.

— Так не должно быть, — прошептала она. Слезы защипали глаза. — Я не понимаю. Что произошло?

— Вернись со мной. Мой отец… имеет некоторое влияние при дворе. Я мог бы защитить тебя, даже с твоими познаниями в Средней Магии. Я уверен, что смог бы. Не иди по этому пути. Не изучай Высшую Магию. Пойдем со мной домой.

Она отстранилась, терзаемая собственными сомнениями.

— Три года я готовилась к этому дню. Это не должно было так ощущаться. Я не понимаю, что происходит.

— Эолин, — он двинулся к ней, но она отступила.

— Нет, Ахим. Я должна сделать это.

Он резко остановился, будто она ударила его по лицу.

— Больше всего на свете я хочу изучить Высшую Магию, — сказала Эолин, — и Гемена — единственная, кто может меня научить. Если я вернусь с тобой, я больше никогда не научусь никакой магии.

Ахим напрягся. Его руки сжались в кулаки по бокам, а глаза потемнели.

— Понятно, — сказал он, хотя Эолин показалось, что он не понимал.

— Через четыре года я закончу обучение, и тогда ты сможешь вернуться в гости, — когда он не ответил, она неловко добавила. — Или я выйду из этих лесов, чтобы найти тебя.

— Я найду тебя, — строгость его тона напугала Эолин. Она не могла понять, были его слова обещанием или угрозой. — Я не успокоюсь, пока не найду тебя снова.

Эолин искала, что бы еще сказать, но если и существовали слова, которые могли бы преодолеть это напряжение между ними, они ускользали от нее.

— Думаю, тогда мне следует уйти, — пробормотала она.

Ужасная аура окутала Ахима. Эолин вспомнила Ястреба, как его сосредоточенность достигла максимальной интенсивности как раз перед тем, как нырнуть за пухлой Мышью-Соней.

— Я буду скучать по тебе, Ахим, — ее голос звучал бессильно на фоне тени его ярости и стука ее сердца. Она не могла вынести такой его взгляд. — Я буду скучать по тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Ахим по-прежнему ничего не говорил, а у Эолин больше не было для него слов. Не в силах больше выносить тишину, она повернулась и убежала в лес.

* * *

К тому времени, когда Эолин добралась до домика, над лугом повисла россыпь ярких звезд. Хотя ее сердце было опустошено после расставания с Ахимом, Эолин обнаружила, что ее дух обновился, когда она увидела заботу, с какой ее наставница готовилась к Пиру Посвященного.

Гемена поставила в саду стол и накрыла его хлебом, орехами, сухофруктами, жареными весенними овощами, острым беренбенским сыром и дымящимся кувшином с горячим вином из ягод и примулы. Плавающие свечи давали бледное освещение, соответствующее застенчивым привычкам генд, присоединившихся к ним в этот особенный вечер.