Шрифт:
— Что нам делать, пока ты связываешься с другим детективом?
— Я хочу, чтобы ты держал ее подальше от ее квартиры. Держи ее где-нибудь, где никто не сможет до нее добраться.
К счастью, она оставалась со мной. У меня были ворота и много оружия в моем сейфе. Мой дядя увлекался не только гонками, но и охотой. Я застрелил своего первого оленя с ним.
— Она остается со мной, — сообщил я ему.
Он фыркнул.
— Мэтт знает?
— Он знает, что мы вместе, но не то, что она живет со мной, или что ее преследует какой-то псих, нюхающий трусики. Она не хотела беспокоить его, пока он в отпуске.
— Чертово дерьмо, — проворчал Мейсон. — Я просто надеюсь, что он не позвонит мне, потому что я не знаю, смогу ли я держать рот на замке. Потенциально это может быть серьезным дерьмом, с которым мы имеем дело.
Я вздохнул.
— Я знаю. Давай просто надеяться, что мы поймем это, прежде чем это зайдет так далеко.
— Будем надеяться, что так, — согласился он. — Хорошо, позволь мне решить это и посмотреть, что я могу сделать. Держите меня в курсе, если что-нибудь еще случится.
— По рукам.
Мейсон повесил трубку, и Габриэлла вальсировала из своей комнаты с двумя мешками для мусора, полными одежды.
— Ты остаешься на два месяца, а не на два года, — засмеялся я, убирая телефон в карман.
— Два месяца, это как два года. — Она уронила сумки на пол и перевела дыхание. — Так что сказал Мейсон?
Я взял ее сумки и направился к двери.
— По сути, у тебя есть преследователь, и мне нужно оберегать тебя, пока он что-нибудь не придумает.
— Как ты думаешь, есть о чем беспокоиться? — Спросила она, беспокойство отразилось в ее голосе. Габриэлла была маленькой, но у нее было крепкое телосложение. Я не сомневался, что она могла бы пробиться из большинства сценариев, но иногда это было просто неправдоподобно.
— Он сказал, что для тебя будет лучше, если тебя не оставят в покое. Я вроде как уже понял это. Он собирается связаться с кем-то, кто сможет нам помочь.
— Я не собираюсь сидеть под домашним арестом, Пакстон, — заметила она, скрестив руки на груди. — Это может продолжаться месяцами, и я отказываюсь позволять кому-то заставлять меня прятаться в углу. Я не собираюсь лгать, это пугает меня, но я не могу бояться выходить на публику.
Будь моя воля, она бы вообще никуда не выходила. Я был бы совершенно счастлив, если бы она была полностью в моем распоряжении, двадцать четыре часа в сутки.
— Я этого не говорю, Габби. Бог знает, как ты чертовски упряма, и, конечно, ты взбунтуешься, просто чтобы показать этому человеку, что ты не боишься. Нам просто нужно быть осторожными.
Пыхтя, она взяла одну из сумок в руки и направилась к двери.
— И мы будем осторожны. Но, если кто-то придет за мной, он получит битву всей своей жизни.
— Давай просто надеяться, что до этого не дойдет.
Как только мы вышли за дверь, Габриэлла заперла ее, и мы спустились на три лестничных пролета. Несмотря на то, что она пыталась казаться сильной, я видел, как ее взгляд метался туда-сюда в темноте. Пока она со мной, с ней все будет в порядке. Не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы уберечь ее.
— Ты в порядке? — Спросил он.
Я сложила последние две рубашки и убрала их, прежде чем присоединиться к нему на кровати.
— Да, я в порядке. Это просто отстой, не знать, чего ожидать. Я легла рядом с ним и положила голову ему на грудь, слушая ровное биение его сердца.
— Ты же знаешь, что я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, верно?
— Так что ты собираешься делать, спасать меня, если что-то случится? — Слегка подразнила я. — Как супергерой?
— Если понадобится, — ответил он со всей серьезностью. Переместив свой вес, он приподнялся на локте. — Я сделаю все, что должен. Если с тобой что-то случилось, я проведу каждый час бодрствования в поисках ответов. Что бы ни случилось, я всегда приду за тобой. Я обещаю тебе это.
— Ты действительно даешь много обещаний, — пробормотала я. — Должно быть, трудно идти в ногу со всеми.
— Нет, — ответил он, качая головой. — Потому что единственные, которые я давал в своей жизни, были для тебя и Кейси. Вот и все.
Обхватив мою щеку рукой, он наклонился и поцеловал меня, нежно приоткрыв мои губы своим языком. Запах его кожи и вкус его губ были опьяняющими. Я не хотела покидать его объятия. Там, где я была, было безопасно. Казалось, что ничто не могло коснуться меня, пока я была там. Чувства, которые я испытывала к другим мужчинам в моей жизни, не шли ни в какое сравнение с тем всепоглощающим чувством удовлетворения, которое я испытывала с Пакстоном. Это было по-другому, более полно, как одно целое.