В конце улицы в полумраке мелькнули две тени. Там тоже залаяли собаки. Ага, вот они где, субчики! Вряд ли вам теперь удастся далеко уйти.

Я рванул вперед, не дожидаясь, пока сзади заскучать сапоги моих коллег. Не успел пробежать хоть немного, как сзади действительно послышались их шаги и крики.

Надо же, молодцы, быстро добрались! А я думал, что ещё не скоро услышу вас. Видимо, у ребят оперативников все хорошо с физкультурой, они очень быстро бегают.

Возможно, мне тоже не помешает скорость кого-нибудь из них. В отличие от них, у меня с моим массивным великаньим телом, всегда были проблемы со скоростью. Быстро двигаться — это не моё.

— Вот они! — закричал я. — Скорее за мной! Они в конце улицы!

Ребята гурьбой побежали за мной, все-таки я их намного опередил. Я пробежал по улице, сопровождаемый яростным лаем собак, свернул за угол, куда пропали беглецы и увидел, что узкая улочка тут разделилась на три отрезка.

Вот еще не хватало. И по какому же теперь бежать? В темноте даже не разглядеть следов, так что приходится полагаться на интуицию. Я стоял перед разделенной дорогой и смотрел на нее, пытаясь угадать, по какому пути она пустила беглецов.

И еще надо подключить тонкий слух. Точно, вот здесь, слева! Именно там зазвучал собачий хор! Куда же нам без почетного звукового сопровождения. Молодцы, хвостатые помощники! Вы помогли найти этих уродов.

Я рванул влево, поскольку именно туда и свернули те, кого я преследовал. Хотел было крикнуть мою догадку своим товарищам сзади, которые как раз подоспели тоже к развилке, но потом решил, что пусть уж они лучше разделятся. Образуют три группы и прочешут всю местность. Я ведь мог и ошибаться.

Пробежал по узкой дорожке, все больше и больше стискиваемой забором, я сокрушенно подумал, что ошибся. Тут никого нет. Только псы лают за заборами.

Наконец, я выбежал к тупику. Вместо узкой тропки, к которой я уже даже немного привык, стоял очередной забор. Дорожка закончилась. Вот проклятье, надо было бежать по другому пути.

А потом я понял, что поторопился в суждениях. Это вовсе не тупик. Вон ведь продолжение дорожки. Узкая тропка и вовсе пропала, но зато теперь между двумя заборами обнаружился небольшой проход.

Я побежал по нему и выскочил на ручей и небольшой полукруглый мостик через него. В воде квакали лягушки и росли густые травы, даже несмотря на раннюю весну.

А потом из-за мостика, с другого конца ручья, раздались выстрелы. В темноте засверкали вспышки. Я едва успел заметить тихое шевеление в траве за мостиком и автоматически на ходу отскочил в сторону. Это меня и спасло.

В забор впились пули, я выхватил свой пистолет и открыл ответный огонь. Почти не целился, главное, попасть туда, откуда стреляют. Там в траве лежал человек, теперь я ясно видел его силуэт, освещаемый вспышками выстрелов.

Я выстрелил три раза, а потом человек застонал и выстрелы прекратились. А где же второй? Тоже там или убежал? Я сидел возле забора, за ним бесновалась собака, судя по рычанию, здоровенный пес, и ждал, не последуют ли новые выстрелы.

Позиция у меня была не самая лучшая, опытный и хладнокровный стрелок мог бы спокойно расстрелять меня на фоне забора и пришпилить пулями к доскам. Но нет, никого не было.

Я осторожно пересек ручей по мостику и подошёл к распростертому в траве телу. Осторожно пихнул ногой.

— Эй, ты жив? Где второй бандит?

В ответ сначала слышались только хриплое отрывистое дыхание. Потом раненый мной человек с ненавистью прошептал в темноте:

— Не взяли вы Шнурка, волки позорные. Он ушел и будет дальше пить-гулять. А вы сдохните все скоро, это я вам обещаю. Город наш будет, а вы все умрете.

Я не стал спорить с раненым. Отобрал у него пистолет, и заметил:

— Ну пока что, это у тебя есть все шансы сдохнуть, урод. Куда побежал Шнурок?

Раненый не ответил и задышал быстрее, потом застонал. К тому времени, когда подбежали остальные милиционеры, он уже скончался.

— Ну, что с ним? — спросил один из оперативников, подойдя к телу бандита. — Выжил или готов?

Ну, тут и так все было понятно. Вопрос больше риторический. Человек лежит в траве, в теле несколько ран, кровь вытекла на землю, он не двигается и смотрит в пасмурное темное небо неподвижным взглядом. Тут и так понятно, что он не лежит и не отдыхает возле ручья.

— Готов, — пробормотал я. — Этот готов.

Подбежали и другие милиционеры, белея в темноте светлыми гимнастерками. Посмотрели на распростертое тело, убедились, что погиб. Один из них подошел ко мне, посмотрел снизу вверх. Росточком он был совсем маленький.