Продолжение приключений учителя математики Антона Колесова в 1972 году. Канадские профессионалы повержены, Леонид Ильич ушел, главный противник героя ускользнул, кинув напоследок подлянку. Что дальше? Об этом, как говорится, и ни в сказке рассказать и ни пером описать. И топором не вырубить.
Настало время удивительных историй
— Понимаешь, Антоша, я тоже из двадцать второго года…
Я чуть не поперхнулся коньяком, но всё же выцедил рюмку до дна.
— Докажи, — предложил ему я.
— Путин, — выдал он мне в ответ, — достаточно?
— Мало, — прохрипел я.
— Ну тогда ещё Ксяоми, четыре-джи и сериал «Игра престолов» — хватит?
— Да, вполне… а как ты сюда попал из нашего 2022-то?
— Ты не понял, — отставил он рюмку в сторону, — я не из две тыщи двадцать второго, а из две тыщи СТО двадцать второго…
– -------
Это был серьёзный удар — уж к чему-к чему, но к этому я готов не был. Некоторое время я сидел молча, хватая ртом воздух, как рыбка выброшенная на берег. Но потом собрался с мыслями и нанёс ответный удар.
— И как у вас там в 22 веке-то?
— Сложно, — поморщился Жменя, — гораздо сложнее, чем здесь.
— Сюда тебя послали за мной приглядывать?
— Ну ты уж не преувеличивай свою значимость, Антоша — приглядывать за тобой это дай боже пара процентов от остальных моих обязанностей.
— И тем не менее, обязанность-то такая есть… — констатировал этот факт я, — чёж так по-дурному ты её исполняешь-то?
— Объяснись, — попросил он, наливая ещё по одной рюмке.
— Игры эти голубые, идиотский случай в школьном сортире, зачем лишнего-то на меня навесил перед ментами? Это ж не я тебя стукнул тогда. Да и обвинение в мужеложестве совсем лишнее было…
— У нас к этим делам проще относятся, — лихо махнул он рюмку в рот, — у нас 38 разных гендеров… или 39… забываю всё время, сношения между ними это бытовая проза нашей жизни. Возможно, кое-чего я и неправильно сделал, когда работаешь в поле, разное случается.
— А что там вообще произошло, в этом сортире? — проявил любопытство я, — это и точно твой начальник тебя приложил?
— Я сам упал, — угрюмо ответил Жменя, — случилась разбалансировка поддерживающего поля, вот я и не удержался.
Про поле я уж не стал его спрашивать, всё равно же не пойму ничего.
— А этот… Сергей как его…
— Владимирович, — любезно напомнил мне он, — он позже зашёл, посмотрел на меня, да и сбежал от греха подальше.
— Надо было и мне так же, — задумался я, — минус одна проблема в жизни была бы. На меня-то зачем ты это дело повесил?
— Пришла установка из центра, — огрызнулся он, — поэтому и повесил. Сам понимаешь, надо мной в этом 22 веке много ещё разных инстанций висит.
— А с кассетой что? Я ж туда записал наш диалог, а потом там Тараканище оказался.
— Дистанционное воздействие опробовал, — сказал Жменя, — новая технология даже для нашего времени.
— А почему я таки нашёл этот диалог, но на другой стороне?
— Так я же и говорю, технология новая, неиспытанная — что-то там сбойнуло…
— А в Москве я тебя видел сначала в очереди, а потом в кабинке?
— Это фантомы были, — невозмутимо ответил он, — сбои в системе управления.
— И на трибуне за нами тоже фантом сидел?
— Да, тоже он. Техника сложная, бывает и не такое…
— А зачем ты вообще в Москву-то попёрся? — задал я наконец главный вопрос. — Опять за мной присматривать.
— В том числе. А так разные у меня дела в столице были, о них тебе знать преждевременно.
— А в будке этой трансформаторной — машина времени что ли спрятана?
— Была, — коротко бросил он, — пока её не спалил Волобуев. Шустрый парень, даже чересчур. Пришлось применять спецсредства и закрывать точку.
— И теперь, значит, ты без связи со своим миром остался?
— Временно. Обещали сделать запасной вариант через пару дней.
— А если в целом, — не унимался я, — какие сводки ты про меня в центр свой посылал? Справляюсь я тут или как?
— В целом положительные, — серьёзно ответил Жменя, — учитель из тебя вполне приличный вышел, с ребятами отношения наладил, с коллегами тоже более-менее. С женщинами своими грамотно разобрался, это пять. И творческие начинания неплохие, что магнитофончик этот, что квадрокоптер. Вот только с канадцами и с Леонидом Ильичём промашки вышли…