— Можно, только соответствующие приборы довольно громоздкие.

— Прямо вот и на Луну можно?

— Перемещение на Луну очень энергозатратно, потребуется четверть всей мировой выработки электроэнергии за месяц. Но в принципе возможно. Только непонятно зачем, на Луне делать совсем нечего.

— Ладно, про шарик мы более-менее прояснили вопрос, — сказал я, — а вот про остальные игрушки ты что-нибудь можешь сказать? Кстати, как тебя называть-то, а то неудобно, шарик да шарик, прямо как собака…

— Официально я именуюсь голосовой помощник пространственного транспортёра Эн-Ща-28, — представился он.

— Сложно, — поморщился я, — давай сократим до Гелика.

— Давай, — согласился тот, — так ты спрашивал про пирамидку и палочку?

— Точно, хотелось бы хоть в общих чертах знать, что это за чертовщина такая?

— Пожалуйста, — в голосе Гелика прорезались даже какие-то эмоции, но какие именно, я не разобрал. — Начнём с пирамидки, оно у нас проходит как «Универсальный центр решения вопросов Ы-А-15».

— А почему она красная? — задал я зачем-то глупый вопрос.

— Чтобы отличать её от другого похожего устройства «Универсального центра принятия решений А-Ы-15».

— И какого цвета это второй центр?

— Оранжевого, — любезно сообщил голос. — Как она работает, интересно или будем обсуждать цветовые гаммы?

А он, сука, еще и иронизировать умеет, с озлоблением подумал я.

— Конечно интересно, я внимательно тебя слушаю, — сказал я, поудобнее устраиваясь на полке.

— Он решает вопросы индивидуума, которому принадлежит, — произнёс он издевательскую фразу… как будто это непонятно из названия, но нарываться на конфликт я не стал.

— Каким образом он решает вопросы, это раз? И почему у него четыре стороны с четырьмя символами — он по-разному что ли может их решать, эти вопросы?

— Механизм работы этого устройства мне неизвестен, могу сказать только, что вопросы для владельца решаются в позитивном ключе. Но не всегда так, как владелец желал бы их решить. А почему четыре стороны? Потому что есть четыре разных варианта решения, от сверхлёгкого до тяжёлого…

Я поразмышлял немного, а потом спросил:

— А вот то, что я нажал в квартире, с буквой тэт (это не тэт, а базис, поправил меня голос, первая буква универсального мирового алфавита), ну пусть базис — он по какому варианту проходит, по тяжёлому?

— Почти, — отозвался Гелик, — по полутяжёлому. А то, что ты в вагоне нажимал, вот это тяжелый вариант.

Я решил не развивать далее эту тему и перешёл к палочке.

— А эта хрень что решает? — вытащил я её из сумки.

— Обращайся с ней осторожнее, — предупредил Гелик, — она может быть довольно опасной.

— А поподробнее можно? — попросил я.

Но ответить голос ничего не успел, потому что за вагонным окном раздался удивительно знакомый женский голос:

— Антон Палыч, вылезайте и пойдём домой, — было сказано оттуда, — все ваши проблемы разрешились сами собой.

Я быстро свернул шарик (там надо было нажать на ту же заусеницу сбоку, от этого он немедленно закрывался), засунул его в сумку и вышел в тамбур. Алла Лосева (а это была она самая, ярко накрашенная и с модной причёской) стояла рядом с вагонной дверью и улыбалась во весь рот.

— Привет, Аллочка, — сказал я ей, — эта причёска тебе очень идёт.

— Спасибо, Антон Палыч, — поблагодарила она меня, — битых два часа в парикмахерской сидела.

— А как ты меня отыскала? — спросил я её, помогая подняться в вагон.

— Вот же загадку нашли, — фыркнула она, — Обручев видел, куда вы пошли, а в этом направлении кроме Сортировки ничего больше нету. Значит, тут вы и обосновались? — спросила она, обозрев моё временное место жительства.

— Угу, — подтвердил я, — но видимо ненадолго. Так что там насчёт моих проблем?

— Жменя этот ваш не до конца себя зарезал в квартире, — начала она.

— А ты-то откуда вообще про это знаешь?

— Дослушайте до конца, — рассердилась она, — а потом перебивайте. Выскочил он, короче говоря, на улицу почти сразу вслед за вашим уходом с большим ножом в руке. И начал гоняться за прохожими… никого особо поранить не сумел, а тут и скорая психиатричка подоспела. Обезвредили его и заперли в дурку… знаете наверно, которая на Июльских дней. Это весь наш микрорайон видел, я в том числе. А потом ещё и один знакомый санитар из дурки в красках рассказал — отсюда и знаю.

— Про Июльские дни я в курсе, конечно, — подтвердил я. — И что дальше было?