Одночасно с этим следует осветить и порядком более масштабные события, радиальным образом отразившиеся на судьбе Рохарда и его сподвижников. Принимавший грозные обороты конфликт серьёзно озадачил Правителя Южного Флодмунда и его окружение. Если бы северяне достигли своей цели и стяжали полную и безоговорочную победу над противником, то Юг Флодмунда оказывался под нешуточной угрозой вторжения двух объединённых Земель, дать существенный отпор которым он вряд ли был в состоянии. Поэтому, прозаседав две недели, обтесав друг об друга кулаки, сорвав голоса и нервы в нескончаемой цепи дебатов, Советом Правителя было решено безотлагательно оказать военную поддержку восточному соседу для предотвращения дальнейшей победоносной экспансии Севера. Объявление войны произошло быстро, бесхитростно и бесповоротно: просто-напросто в один прекрасный солнечный день, без предупреждения, полчища южного Флодмунда вторглись в пределы боевых действий и обрушились на головы северян смертоносным градом.

В гуще происходящих сражений и побоищ, Рохард со своими соратниками смог по-настоящему развернуться, ведь в относительно небольшом земляном отрезке он мог преспокойно кошмарить сразу три армии. Но вместе с этим поднялись и сами ставки: теперь партизан преследовал не один отряд, а целых три, так что уходить от погони становилось всё сложнее и сложнее. Если первоначально можно было попытаться стравить преследователей друг с другом, то впоследствии, после десятка стычек, они разумно договорились меж собою о нейтралитете, пока идёт выуживание дезертиров.

А Северный Флодмунд тем временем начал постепенно сдавать позицию одну за другой из-за объединённого сопротивления Востока и Юга. Прилив начал отступать. Вместе с театром военных действий менял дислокацию и Рохард, — какой прок-то шарахаться по мирным территориям? Наконец, завоеватели были выдворены с территорий Востока и началось наступление на сами исконные земли Севера, погрузившие их в пламень смерти и озарившие ночные небеса заревами пожаров. Вот здесь и проявился во всей своей красе стратегический талант Рохарда. Скорбя сердцем за родную землю и стремясь всеми силами сохранить её в мирном виде, в пущем неистовстве начал косить он неприятелей в бесконечных вылазках и засадах, заманивать в хитроумные ловушки и заводить в гиблые места, лишая жизни целые отряды. Вместе с этим неимоверно вознеслась и его слава, так что он стал главной темой для обсуждения у ночных костров, окрестив лихого повстанца Лесным Демоном, — скрытый комплимент, отражающий его неуловимость и беспредельную удачу.

Комплименты комплиментами, а нести потери от партизан никому не улыбается. Поэтому, сосчитав потери и учуяв грозящую опасность телесам, военное командование, скрепя душу, решило всё же раскошелиться и объявило о солидной награде за поимку означенной банды дезертиров — живыми или, что ещё лучше, мёртвыми, так что них точно не будет проблем. Вот здесь-то и обнаружилась ахиллесова пята повстанцев, и, надо заметить, обнаружились именно среди своего стана, ведь среди повстанцев нашёлся некий неравнодушный к золоту человек, готовый ради обладания Жёлтым Дьяволом продать хоть душу, а может и две. Сговорившись с карательными отрядами, он выдал им местоположения одного из тайных привалов, условившись, что, после очередной вылазки, он даст им знак, что всё тихо и можно приступать к делу, а после можно брать их тёплыми во сне, хоть живыми, хоть нет, ему всё равно — лишь бы получить по счетам.

События благоприятствовали заговорщикам — стремясь воссоединиться с семьёй, Рохард занял постоянное место для стоянки подле своего родного города, производя оттуда набеги и вылазки. Главным причиной использования убежища возле многолюдного города был план по эвакуации семейства, предусматривающий её транспортировку первоначально в этот лагерь, а потом уже куда-нибудь в глубокий и надёжный тыл. Как говориться, хочешь стяжать успех — держи свои планы при себе. К великому сожалению, Гейбрин не был знаком с подобным мудрым советом. Это, впоследствии, и послужило ему горьким уроком.

Возвращаясь однажды после очередной стычки, он вместе с остальными заночевал в помянутом лагере, чая следующем днём вызволить семью. В томном сне мерещились ему призрачные образы родных, он с трепетом осязал их и радовался долгожданному воссоединению. Но неожиданно лицо жены преисполнилось необъяснимым ужасом и она резко рванула его за плечо, погрузив Гейбрина в кажущиеся бесконечным падение в звенящую пустоту, взорванную под конец душераздирающим криком. Раскрыв глаза, Рохард начал по своему обыкновению прислушиваться к окружению. Приглушённые шаги украдкой разлетались по лагерю. Встав, — последняя время Гейбрин постоянно носил броню и не снимал её даже во время ночного отдыха, — он аккуратно приблизился ко входу в палатку и осторожно приподнял полу. Блёклый отсвет костра слабо осветил Айтина, по-заговорщически крадущегося к кустам. Почувствовал недоброе, Рохард тотчас разбудил своих ближайших товарищей, вооружился самострелами, и притаился в ожидании дальнейших событий, которые не заставили себя ждать. Вскоре после ухода Айтина по всей периферии лагеря зашумели кусты, из-за зелени коих начали появляться чьи-то недобрые лица.

Уразумев факт предательства, Гейбрин не растрачивая время попусту, вскинул арбалет и выстрелил по первой попавшейся цели, его немолчному примеру последовали и другие. В ответ раздалось четыре приглушённых крика, сопровождаемых громкими хлопками, словно что-то тяжёлое враз рухнуло на землю всей своей массой.

— Тревога, нас предали! — со всей возможной дурью заорал Рохард во всю мочь своей глотки, изрядно всполошив как повстанцев, так и животный мир спящего леса.

Сразу же после предупреждения он ничком рухнул на землю — полезная привычка доставшаяся в наследство от армии, — и вовремя. Секунда промедления и тело охотника было бы пронизано роем болтов, уподобив того ежу. Воспользовавшись решетоподобным состоянием палатки, Рохард схватил лежачий рядом заряженный арбалет и через проделанное отверстие отослал ещё одного карателя на встречу с пратоцами. Повторив позу морского котика, охотник взглянул на испуганные лица сотоварищей и понял, что отстреливать противником по одному не лучшая затея, так как, во-первых, их слишком много, а во-вторых, по всей видимости, отстрел ему придётся совершать самому. Взбудораженный разум в секунды перебирал самые многоразличные и бесчисленные идеи, откидывая одну за другой в бешенном вихре, пока, наконец, не остановил свой выбор на весьма рискованном варианте. Вскочив на ноги, Рохард прожогом выбежал из шатра и, подавшись вперёд всем телом, ринулся к стоящей близ палатке, служащей своеобразным складом. Благодаря неожиданности манёвра, ему удалось выгадать у противником драгоценные миги. Лишь когда он с разбега запрыгнул в палатку, вслед запоздало полетели свистящие снаряды, изрядно потрепавшие многострадальную нервную систему.