— Я никого не подводил!.. — глядя прямо в помутневшие от водки глаза отца, резко ответил Сашка и сам испугался своего тона. — А что в полоях кого поймали, так сами виноваты, пусть не лезут туда… — уже мягче закончил он.

— Значит, ты бы и на меня не посмотрел? — вкрадчиво проговорил отец и вдруг, шагнув за порог, схватил сына за плечо.

— Папа, не тронь!.. Слышишь, папа?.. — быстро заговорил Сашка, пытаясь вырваться из его цепкой руки, и, когда отец, размахнувшись, наотмашь ударил его по щеке, он замер на месте, будто ему этого было мало и он ждал другой пощечины.

— Да беги же ты, беги! — заслонив собой сына, подтолкнула его мать в спину к двери, но Сашка и на этот раз не побежал.

Он повернулся к отцу, проглотил подкативший к горлу комок.

— Бей, бей еще, бей!.. — сдерживая слезы, с вызовом прокричал он ему в лицо, и столько в его голосе было отчаяния, невысказанных злости и упорства, что старший Ершов, уже было замахнувшийся во второй раз, в растерянности опустил руку.

— Сам виноват… — неуверенно пробормотал он, отводя от сына глаза и расстегивая ворот сорочки.

Он подошел к столу, устало опустился на табуретку и задумчиво уставился куда-то в угол. Сашка стоял на месте и смотрел на отца. Он словно ждал, что тот одумается и скажет, что поднял на него руку спьяну, не подумав. Но отец молчал и, закурив, лишь усиленно дымил сигаретой. Тяжело вздохнув, Сашка шагнул за порог.

— Что, получил на орехи? — услышал он за собой голос матери.

— Будет тебе молоть, — огрызнулся отец, — и так тошно…

А каково ему, Сашке?

Он прошел через сад на берег реки, сел на корму мотолодки и задумался. Ну, от Вовки Баландина и его друзей досталось — понятно: они мстят ему за свои неудачи, за бессилие что-либо изменить. Но почему ударил отец?

Ах, да, он с ребятами помог Андрею Петровичу задержать несколько браконьеров, вот, должно быть, кто-то из них и нажаловался на него отцу, мол, проучи своего сына, а то за каждым шагом глядит, сообщает в инспекцию… А откуда он узнал, что сегодня засыпался с переметом Вовка Баландин? Или отцу рассказал Вовкин брат Геннадий?

Наверное. Отец и Геннадий теперь в одном мехзвене работают… Только непонятно, зачем отец заступается за них, разве он, Сашка, не прав в своих поступках, разве он все это делает из-за корысти или желания кому-либо досадить или отомстить?

Щека все еще горела от отцовской руки, и хотя боли уже не было давно, осталась обида за несправедливость, и от сознания того, что отец не понял его, что ударил зря, ему становилось горше и тяжелее, хотелось убежать, все равно куда, лишь бы ничего и никого не видеть. Может быть, тогда бы спохватился отец, стал бы искать его, Сашку, чтобы извиниться?..

Скрипнула калитка сада, и на берег вышла мать.

— Ну будет, сынок, будет, — присев с ним рядом на мотолодке, сказала она, — пойдем ужинать. Я тебе яичницу приготовила и молока холодного из погреба принесла…

— Мам, ну скажи, — не слушая ее, заговорил Сашка, — за что он меня ударил, за что? — и, вдруг расплакавшись, уткнулся лицом ей в грудь.

— Ну ошибся, ну погорячился он — с кем не бывает? — пыталась оправдать она мужа. — А тут еще под хмельком пришел!..

Она хотела сказать еще что-то, но, глянув на плотно сжатые губы сына и его убитый обидой взгляд, поняла, что отцовская пощечина что-то переломила в Сашке, что он не только взял ростом. Вырос ее сын, вырос…

«Да, одними словами да подзатыльниками Сашку теперь не переубедишь, — со вздохом подумала Ольга Николаевна, чувствуя под руками его словно сбитое, литое тело, — а Аркадий этого не хочет понять. Что же дальше будет-то?.. Как их помирить?..»

Спроси сейчас Вовку Баландина и Сашку Ершова, с чего все началось, и они вряд ли припомнят подробности.

Жили они в разных концах села, и хотя встречались по нескольку раз на день, особой дружбы не водили. Дерзкий и нахальный, Вовка во всем любил верховодить и поначалу пытался подчинить себе и Сашку, но тому не по душе пришлась самоуверенность одноклассника, и он этого не скрывал.

— Чего задаешься? — не раз говорил он в глаза, когда Вовка начинал командовать или кого-либо обижать. — Давай по-честному, чтобы никому не было обидно.

Вовка на компромисс не шел.

— Не хочешь — не надо, без тебя обойдемся! — обычно отвечал Сашка, бросал игру и вместе со своими друзьями уходил.

Кажется, еще в пятом классе, не выдержав словесного поединка, они как-то подрались из-за сущего пустяка, но их разняли, и тогда каждый из них громогласно пообещал другому, что докажет свою правоту на кулаках. С тех пор они не упускали друг друга из виду, и Вовка Баландин старался при каждом удобном случае подстроить противнику какую-либо каверзу.