– Нет, конечно. Полгода назад она у нас повредила сухожилие на тренировке. Растяжение случилось. А потом воспалительный процесс пошел серьезный. Недоглядели. Наша блондиночка острый тендит заработала. До сих пор понять не можем, как такое вышло, - молодой мужчина в кепке, надетой козырьком назад, охотно поддержал завязавшийся разговор.

– Да что тут думать! Нарочно это! Чтоб больше в скачках не участвовала! – вихрастый мужик возмущенно всплеснул руками. – Ее и раньше-то не часто ставили в забеги, приберегали все, а тут такая беда – сухожилье повредила! Хозяин до сих пор поверить не может, что прокараулили болячку. Теперь ей дорога только посетителей катать или на мясокомбинат фаршем.

– Гёнхи, ну что ты несешь? Какой мясокомбинат? Кобыла молодая, будут от нее жеребят разводить. Она же породистая! А, может, и вылечат еще, у хозяина полно денег-то … - коллега в кепке задом наперед нахмурил брови, а потом как-то безнадежно махнул рукой в сторону лошади, которая безучастно стояла посреди денника.

– Так она участвовала в скачках? До чего же беленькая, как снег в лесу, красавица просто! – я зачарованно смотрела на грациозное животное.

– Участвовала. Только не выигрывала еще ни разу. Хотя, говорят, перспективная была. Вичан, ты собирался в третью конюшню, там тебя заждались давно, - вихрастый Гёнхи легонько подтолкнул товарища к выходу.

– Может, ты пойдешь вместо меня? А я тут с девушкой пообщаюсь? – Винчан улыбнулся и хитро мне подмигнул.

– Ну-ну, казанова, знаю я твое общение! Иди, тебе говорят, не заставляй людей ждать! – Гёнхи сделал вид, что сердится, и снова указал коллеге на двери, тот поджал губы и, молча, направился к выходу. Когда мы остались с вихрастым конюхом вдвоем, я поинтересовалась:

– Можно мне еще здесь постоять? Постараюсь не мешать, - и по-щенячьи просяще уставилась на мужика.

– Ну и стой себе, на здоровье, раз пришла. Вижу, что не набедокуришь. Могу морковку принести, чтоб ты порадовала нашу Нунсони, - под моим «няшным» взглядом мужчина смущенно начал приглаживать растопыренной пятернёй свои торчащие в разные стороны волосы.

– Ой! Было бы здорово! Я никогда не кормила лошадей! – и это опять была сущая правда с моей стороны: шипокрылов кормила, зобурогов кормила, а лошадей – нет! Когда я первый раз увидела в интернете мифических животных, поняла, что наши шипокрылы – это нечто среднее между пегасом и единорогом. Только у койенских летающих лошадок на лбу торчали два рога - короткие и широкие, похожие на шип розы, и кони были реальные, а не выдуманные.

– Ладно уж. Мне тоже надо в соседнюю конюшню наведаться ненадолго, принесу лакомство оттуда. Побудешь одна, как тебя?

– Тэя.

– Тэя, я быстро! – мужчина размашисто зашагал к выходу.

– Нунсони, Ну-унсо-они, ну подойди ко мне, беляночка! Ты похожа на новогоднюю игрушку. Может, ты и с Сантой знакома? – тут же вспомнилось, как я рассказывала Деду о своих рождественских приключениях на Земле. Ох, что-то даже взгрустнулось!

Чтоб как-то взбодриться и окончательно не впасть в тоску, я машинально стала насвистывать «Jingle bells».

– Ась? Однакость, чавой-то, хозяйка, не больно до дому торопишьси… Так-ить потеряли все хозяйку-то! Мочи неть, как пуп-бугор кажный день ищеть-приходить в дом! Всея душу Ульгосю стряс, ужо как заждалси!

Я замерла, не веря собственным ушам, и почти шепотом, боясь спугнуть случившуюся внезапную слуховую галлюцинацию, произнесла:

– Ульгось?!! Ты?! Радость моя, мохнозадая, покажись, я тебя не вижу! Разве ты в этом Мире можешь появляться?! – из простенка денника Нунсони материализовался мой лохматый сосед собственной персоной!

Присев на корточки, я сгребла лешака в охапку.

– Ой-бой! Хозяйка Ульгося задохлить на радостях умыслила! Отпущать Ульгося надость! Кажись, моя рёбры трёснули!

– Да как же ты меня нашел-то?! – в носу неожиданно защипало, а от счастья из глаз почему-то дурацкий дождь полился. Я опустила голову, чтобы не выдать своего состояния. Вот же…

– Ну, чавось сырость-то развела? Хто лужу будеть подтирати? – Ульгось робко провел своей ручкой-лапкой по моей щеке, с опаской поглядывая на волосы. Потом цокнул языком и покачал головой: - Дак, енто, хозяйка Ульгосю знак потаённой посвистела. А как жесь? Ульгось ужо сказывал давеча, метку-то насаженную завсегдась нюхом чуеть и враз хозяйку найдёть, где хошь!
– лешачок, смешно почесывая острым коготком кончик носа, осматривал конюшню лупатыми золотисто-зелеными глазами.
– Кажись, моя ентот Мир ране знамать – колдунь, вроди, отсель моя захапил, коли не попутал чаво…

– Вот оно что… Как же я рада тебя видеть! – я больше не пыталась прятать мокрые глаза. – Ты ведь через портал сюда пришел? А сможешь вернуться обратно?

– Вестимо. Токма, ежели моя тудысь воротится, в обратку сызнова свистеть надость будеть. Ульгося без зову не вертаешь.

– Интересно. А я через твой портал могу домой вернуться?

– Моя не знамать, - леший пожал плечиками. – Хошь пощупать?

– Давай позже, когда нас никто не побеспокоит. Сейчас сюда конюх местный должен вернуться, тебе придется спрятаться где-нибудь.