Ее голос смягчился с последним предложением, и Кэйлеб кивнул в знак согласия. Он все еще не до конца понимал, как функционировал "высокоскоростной интерфейс передачи данных", которым когда-то обладало тело ПИКА Мерлина, но ему не нужно было понимать, как он работал, чтобы понять, что он сделал. Или понять, как горько Мерлин сожалел о его потере. Теперь, когда у него был личный опыт с огромным количеством изображений и аудиозаписей, поступающих через сеть разведывательных платформ Мерлина, охватывающую всю планету, он только жалел, что у него нет "высокоскоростного интерфейса".

К счастью, они добились хотя бы небольшого прогресса. И хотя Кэйлеб не был уверен, он подозревал, что Сова постепенно совершенствуется в сортировке и расстановке приоритетов информации. Однако, что бы ни делал Сова, способность обозначать определенные части того, что Мерлин называл "получением информации", чрезвычайно помогла многим, кроме самого Мерлина. Конечно, были и ограничения. Ни у кого больше не было встроенного коммуникационного оборудования Мерлина; вместо обмена электронными данными они должны были говорить вслух, если они хотели общаться с Совой (или с кем-либо еще), что сильно ограничивало, где и когда они могли взаимодействовать с ИИ. И все они также были существами из плоти и крови, жертвами всех слабостей плоти, включая потребности в пище и, по крайней мере, разумном количестве сна.

Если уж на то пошло, даже Мерлин на собственном горьком опыте убедился, что ему действительно нужен по крайней мере эквивалент отдыха, если он собирается сохранять концентрацию ума. Более того, Кэйлеб тоже это понял и приказал ему брать "время простоя", необходимое для того, чтобы оставаться свежим и бодрым.

Шарлиэн Армак слишком хорошо знала о горько-ироничных параллелях между ней и Айрис Дейкин, и, несмотря на свою собственную жгучую ненависть к Гектору из Корисанды, она действительно испытывала глубокое, пронизанное болью сочувствие к выжившим детям-сиротам Гектора. И если и был хоть один человек в Сэйфхолде, который никогда бы не стал недооценивать, насколько опасной может быть пылающая решимость "простой девушки" отомстить за это убийство, то это была Шарлиэн из Чисхолма.

Что только заставляет меня еще больше беспокоиться о Ларчросе, Сторм-Кипе и всех их проклятых друзьях и соседях. Если бы только мы могли просто пойти дальше и арестовать их всех за то, что, как мы знаем, они делают.

Это, однако, было той самой вещью, которую они абсолютно не могли сделать. Кэйлеб был прав, когда решил, что не может просто заменить побежденных князей и дворян людьми, которые неизбежно будут рассматриваться как его фавориты. Нет, он должен был оставить законных дворян, которые поклялись ему в верности, на месте... до тех пор, пока у него не будет неопровержимых доказательств того, что упомянутые князья и дворяне виновны в государственной измене. Что, поскольку они не могли представить доказательства от снарков ни в одном открытом суде, означало, что все, что они могли сделать, это внимательно следить за тем, что Мерлин окрестил "северным заговором".

И, откровенно говоря, она еще более страстно желала, чтобы они могли открыто выступить и против уличных агитаторов. Она предположила, что на самом деле не было никаких причин, по которым они не могли арестовывать простолюдинов "по подозрению", предполагая, что был какой-то способ идентифицировать их для генерала Чермина. Или для Корина Гарвея. Но как же можно было идентифицировать их кому-либо за пределами внутреннего круга, не поднимая всевозможных потенциально катастрофических вопросов? И даже если оставить в стороне это не столь уж незначительное соображение, действительно ли они хотели пойти по этому пути? Она не сомневалась, что может наступить время, когда у них не будет выбора, но, как только что заметил Кэйлеб, всегда было заманчиво (и редко мудро) поддаться целесообразности. Что касается ее, то она предпочла бы оттянуть то время, когда у них не останется выбора, как можно дольше.

Конечно, были и некоторые другие весомые, чисто прагматические аргументы в пользу их нынешнего подхода "пока не трогать". "База данных" агитаторов, которую Мерлин создал, продолжала неуклонно расти, и было много преимуществ в том, чтобы позволить этому продолжаться без помех... по крайней мере, до определенного момента. Они не только знали, где найти своих организованных врагов, когда, наконец, наступит момент, но и позволили другой стороне беспрепятственно проводить вербовку, что также помогло бы собрать наиболее опасную оппозицию в одну группу, чтобы дать им единственную цель, которую они могли обезглавить одним ударом.

Что, собственно, и было именно тем, что он делал в этот самый момент. Или, во всяком случае, ему было бы чертовски лучше, потому что, если бы Кэйлеб или Шарлиэн поймали его за подслушиванием, когда он должен был "спать" - и Сове было приказано сообщить о нем, если это произойдет, - пришлось бы чертовски дорого заплатить.

– Что ж, в данном случае, ваше величество, думаю, что ваше впечатление верно, - сказал ей Стейнейр.
– На самом деле, полагаю, я мог бы также пойти дальше и признать, что мои собственные наблюдения здесь принесли мне огромное облегчение.

"Здесь" на самом деле было уже не совсем правильным словом, - размышляла Шарлиэн.
– "Доун уинд" отплыл из залива Эрейстор с послеполуденным приливом. В данный момент он пробирался - медленно, особенно для того, кто летал на разведывательном скиммере Мерлина - в западную половину плеса Долфин, и он не был виверной, способной игнорировать рифы, отмели, острова, течения и неблагоприятные ветры. Если им повезет, и если кораблю "Доун уинд" удастся - о, маловероятное событие!
– избежать каких-либо серьезных штормов и совершить относительно быстрый переход для этого времени года, он преодолеет семь тысяч триста морских миль до Черейта "всего" примерно за десять пятидневок.