– Кофе? – оборачивается и пробегается взглядом по мне.

Я же, не церемонясь, сдвигаю с края стола сахарницу и опираюсь задницей о столешницу. Даю возможность Илоне первой начать разговор и покаяться, спрашивая:

– Ничего мне сказать не хочешь?

– Кроме того, что я по тебе соскучилась? – тянет ко мне свои руки, сделав шаг. – Ты ко мне насовсем? Или на часик? Предпочтительнее первое, Богдаш…

Я ее останавливаю, перехватывая запястья у воротника куртки.

– Илона, я пришел не на чашку кофе и быстрый перепих, на который ты рассчитываешь. Я хочу знать, что тобой движет, когда ты суешь свой нос в мою личную жизнь?

– Что ты имеешь в виду?

– Не прикидывайся дурой, тебе не идет.

Ила усмехается, сверкнув глазами. Ее не смущает положение дел. Это более чем очевидно.

– Я всего лишь влюбленная женщина, – пожимает плечами, натянув невинную улыбку. – Я борюсь за свое. Разве это плохо?

– Я не твое.

– Я так не считаю.

– Ты не хочешь понимать по-хорошему, – это не вопрос, это констатация факта.

Отталкиваюсь от стола и делаю единственный шаг, что позволяет эта маленькая кухня. Бывшая подруга, была бы поумнее, опасливо бы отступила. Но Илона даже бровью не ведет, когда я говорю:

– Я дал тебе возможность жить в свое удовольствие. Дал тебе время встать на ноги. Деньги, жилье, предлагал помощь с работой. Я дал тебе гребаные “отступные”! – сам не замечаю, как голос начинает рычать. – Но ты не хочешь меня понимать. И принять наше расставание тоже не хочешь, – вглядываюсь в холодные голубые глаза. В них нет ничего: ни тепла, ни заботы, ни ласки. Пустота.

Нет, Илона не изменилась, просто меня раньше это устраивало. Такая жизнь, такие отношения, такой формат. Сейчас же меня это раздражает. Правильно говорят: все познается в сравнении. Юлька на меня своими огромными изумрудами с самого первого дня смотрела, как на божество. Будто я – весь ее мир. Ила же…

– А мне этого мало, – чуть подается ко мне и говорит тихо, но упрямо. – Понимаешь, Титов? Я отдала тебе не один год своей жизни! Пять. Пять своих лет я полностью посвятила тебе…

– Ты посвятила их тратам моих денег. Все это гребаное время жила, не зная проблем: наряды, моря, украшения, машины. Не меня ты терять не хочешь, Ил, а мешок с деньгами под твоей задницей, на котором ты эти пять лет сидела. Так что не надо мне говорить о чувствах, мне не двадцать лет, чтобы вестись на всю эту бескорыстную херню. Мы оба попользовали друг друга. Все. Точка.

– Но с ней-то ты повелся, – фыркает, сморщив нос. – Малолетняя профурсетка…

– Закрой рот.

– Чем она тебя подкупила? Молодое и гибкое тело балерины, Титов? Так это не вечно! Непорочный ангел – да за нос она тебя водит, вот и все! Поиграет с тобой пару лет, денег поимеет, а потом ты и на фиг ей не нужен будешь – старый и немощный!

– Юлю даже приплетать сюда не смей, поняла?! – сжимаю кулак, в последний момент удерживая себя от опрометчивого поступка, припечатываю им по столу. Пустые чашки подпрыгнув, грохочут. Я стискиваю челюсти и наступаю на Ил. Я женщин не бью. Никогда даже в мыслях не было. Но Илона будто специально провоцирует и выводит.

– Зачем ты пришел, Богдан?

– Между нами все кончено. Раз ты этого понимать не хочешь, то, как только я отсюда выйду, твои карты будут заблокированы. И больше от меня помощи ты не дождешься. Как ты будешь дальше расплачиваться за съем жилья, меня не интересует. Попробуй натурой, вдруг прокатит, у тебя только к этому и имеется “талант”.

– Ты не посмеешь!

– На что ты будешь жрать и оплачивать свои еженедельные СПА и салоны – тоже отныне не моя головная боль. Забудь меня и дорогу к Даниловым, – сгребаю в кулак ткань ее халата. – Я хотел решить все мирно, но ты и здесь умудрилась все испоганить! – слегка встряхиваю побагровевшую бывшую.

– А Данилов ничего, не находишь? – смотрит мне в глаза, улыбаясь, нашла куда бить, стерва. – Хорошенький. Правда, не так богат, как ты, но все же, – вздергивает одну бровь вверх, бросая вызов. – Сойдет на голодный год.

– Будь уверена, на такую, как ты, Данилов и не посмотрит. У него стандарты в разы выше моих, как оказалось. Так что не порть себе жизнь. Ты и так себе на данный момент ее шикарно подгадила. И заметь, себе, а не мне.

– О-о, – губы Ил растягиваются в довольной усмешке.

Она хочет коснуться меня, но я уворачиваюсь.

– Все-таки Степан съездил по твоей физиономии. Губу рассек, синяк на скуле. Неужто еще и простил? М-м? Мужик в возрасте пользует его…

– Лучше не провоцируй меня, – голос мой гремит, как раскат грома, готов вцепиться в ее шею моментально и без предупреждения. – Еще хоть одно слово! – сжимаю челюсть, обхватывая и стискивая пальцами острый подбородок Ил. По венам кипящая лава. Не прибить бы эту тварь. Загреметь за решетку совсем не входит в мои планы в ближайшие лет сорок.