Кого он оставит? Приемных мать и отца, которые воспитали его как родного сына, окружив любовью и заботой. Сестер, одна из которых готовилась встретить седьмую весну, а вторая не так давно появилась на свет. Приятелей вроде Нура, которые станут воинами, охотниками или виноделами и забудут о его существовании.

И Жрицу Царсину. Свою настоящую мать.

Эрфиан часто размышлял о ней. Не было боли. Не было обиды. Не было желания подойти и спросить, почему она так поступила. Он знал, каково это — ощущать себя чужим, и так свыкся с этой ролью, что не представлял, как можно жить иначе. От мысли, что он отвечает на искреннюю любовь родителей прохладным уважением и проявлением ответственности потому, что не знает, каково это — любить, глубоко внутри появлялась неприятная пустота. Не обманывает ли он их? Не обманывает ли себя? Они будут грустить, но поймут. Лучше быть чужаком в других землях, чем на родной земле.

— Нет, Нур. Молитву я не вознес.

— Как знаешь. Нужно собрать все волосы. Говорят, что в ночи таких ритуалов богиня Охотница бродит… ты понял. Лучше не произносить это вслух.

Эрфиан завязал мешок покрепче. Нур был одним из немногих существ, которых он мог называть не приятелями, а друзьями, но его любовь к страшным сказкам про богов повергала в отчаяние. Разве взрослые эльфы верят в такую чушь? Охотница бродит по лесам, подбирает чьи-то волосы, уносит в свой храм и делает амулеты, которые приносят дурные сны. Ведомые этими снами, несчастные приходят в деревню Сновидцев, служащим ей шаманам, людям с золотыми волосами и фиалковыми глазами, пьют черное вино и пропадают в других мирах.

— Вроде ты встретил тринадцатую весну, а не пятую, Нур. А если так, отчего же городишь ерунду?

— Я горожу ерунду, а ты обзываешь всех глупцами, — огрызнулся Нур. — Тебя послушать — так все глупцы, начиная от оборотней и заканчивая первыми богами.

— И ты глупец.

— Я глупец?! — вспылил юноша.

— Только глупцы верят в богиню Охотницу. Но волос здесь лучше не оставлять. Вдруг вампир найдет их, учует твой запах и придет посреди ночи, потому что ему вздумалось перекусить.

— Ладно, пойдем, Эрфиан. — Нур бросил осторожный взгляд на чащу. — Твой отец вернулся. Да и мои родители заждались.

— Хранитель знаний рассказывал нам историю про воительницу Кохабу! — доверительным шепотом сообщила маленькая Айша вернувшемуся Эрфиану. — Но закончил на самом интересном месте. Он всегда так делает, чтобы мы следующим вечером пришли к костру.

— На чем же он остановился?

— Воительница Кохаба встретила странника и согласилась ему помогать. Ты знаешь, что это за странник? Расскажи, Эрфиан! Ты слышал эту историю!

Эрфиан погладил сестру по волосам. Айша потянула его за рукав плаща.

— Не расскажешь?

— Не расскажу. Иначе ты не вернешься к костру, и Джагад расстроится.

Айша, и ее младшая сестра Агар, походили на мать: черные глаза и каштановые волосы. Они подрастут и станут такими же красивыми, как она, а, может, даже красивее. Айша любит наряжаться, вплетать в косы ленты и носить бусы из камней, которые ей дарит отец. Сейчас Эрфиан рассказывает девочке сказки и укладывает спать, но скоро она будет возвращаться в шатер поздно ночью с раскрасневшимися щеками, услышав от молодого эльфа признание в любви.

— Ладно, — печально вздохнула девочка. — Пойдем ужинать. Мама заждалась.

После ужина девочки отправились спать, мать принялась за плетение очередного украшения, а отец с Эрфианом расположились у входа в шатер, под полной луной. В последнем походе первый воин Хаддат не встретил дикие племена, не встретил и озлобленных голодных вампиров, так что обошлось без стычек, но сейчас ему предстояло серьезное сражение. Он изучал разноцветные камешки, разложенные на большом блюде, и готовился к бою, который обещал быть непростым.

Войну двух армий, кажущуюся простой игру, он когда-то показал сыну, желая его увлечь, и не ожидал, что Эрфиану она понравится. Мальчик быстро ухватил суть: целью были не бои и даже не война в целом, а размышления о ходах и действиях противника. Теперь он вел хорошо продуманную игру, и Хаддат думал, что скоро во владении искусством стратегии сын обойдет всех первых воинов из армии Эдны.

— Царсина спрашивала о тебе.

Эрфиан, собиравшийся переложить очередной камешек, вскинул голову. Упоминание имени Жрицы застало его врасплох. Он почувствовал, что краснеет.

— Что она хотела узнать?

— Ей было интересно, делаешь ли ты успехи в игре.

И Хаддат кивнул на блюдо.

— Зачем ей это?

— Она надеется увидеть тебя в числе воинов.

— В числе воинов? Ты разве забыл, кто я?

— А ты забыл, кто я?

Эрфиан зажмурился. Кровь, уже отхлынувшая от щек, снова бросилась ему в лицо. Отец, как и он, был сыном неизвестного воина и янтарной Жрицы, только не Царсины, а Эдны, ее матери. Именно благодаря Эдне он сейчас носит обруч и ведет за собой несколько отрядов преданных эльфов, каждый из которых и по отдельности задаст вампирам такую трепку, что те забудут, как их нарек создатель.