На перемени Альба долго умывалась в уборной. Студентки заходили и выходили, не слишком обращая на нее внимания. Из зеркала смотрела привычная Альба Синегорская. Но все же, все же…

Теорию магии Альба слушала вполуха. Хотела она, не хотела — мысли все равно возвращались к минутам полной потери контроля над собой, минутам — или секундам? — когда она была заперта в собственном неподвижном теле.

А что если это так? Что если весь этот мир — просто бред, и она там, на больничной койке…

— Адептка Синегорская?

Альба вздрогнула, понимая, что де Вейн обратилась к ней.

— Да, магистр.

— Не «да», а на вопрос, который я задала вам дважды, отвечайте.

Альба вздохнула про себя и вслух признала очевидное:

— Простите, магистр. Я отвлеклась.

— Заметно. Решили, что знания вам не нужны, хватит дарованной силы?

— Нет, магистр.

— Значит слушаете что я говорю, иначе опять кто-то пострадает, — припечатала де Вейн.

Спорить с этим было глупо, пусть Альба и не понимала, почему кто-то должен пострадать «опять».

Амири и Свен на нее косились, но Пришедшая старалась делать вид, что все в порядке. Вроде как даже поучалось. Увы, на самом деле, ни еда в столовой, ни книги в библиотеке не помогали отвлечься.

На вечернем занятии магистр Теор уже привычно указал ей на один из стульев, но вместо предложения настроиться на контакт спросил лишь:

— Что с вами произошло?

Альба на секунду встретилась с цепким, испытующим взглядом менталиста. Тот нахмурился, сотворил несколько плетений и открыто набросил их на нее.

Страх, поселившийся в сердце, начал медленно, но верно растворяться.

И чего она так запаниковала, в самом деле? Ничего же, по сути, не произошло. Просто дурацкое зелье дало дурацкий побочный эффект.

Менталист налил чай, протянул Альбе и повторил просьбу.

— Расскажите, что испугало вас настолько сильно. Это может быть важно.

Альба замялась — сейчас, тут, в кабинете, с чаем в руках, все это мелкое происшествие на алхимии было мелким происшествием на алхимии, не более. Но все же просьбу выполнила, постаравшись сократить всю историю до пары предложений, оставив в стороне свою трусость.

Менталист слушал внимательно. Потом чуть склонил голову.

— Позвольте, я кое-что уточню для себя. Это не больно, и может помочь в вашем дальнейшем обучении — с сонными зельями и внушениями вам еще придется сталкиваться, и не раз.

Альба кивнула. С осторожностью, но все же. До этого магистр вреда не причинял.

— Что нужно сделать?

— Ничего, разве что не мешать. Просто есть техники и плетения, применение которых без согласия того, к кому их применяют, вне экстренной ситуации, является нарушением этики менталиста. Вы читали посвященные ей разделы учебника?

Альба кивнула. Она была почти уверена, что магистр Теор сейчас что-то плел, но не могла уловить подробности.

— Тогда помните, что наша магия не меньше, чем заклятия боевиков и некромантов имеют условия применения. А если учесть что метальные плетения применяются всегда к живым и разумным, то этих условий даже больше. Не двигайтесь, — менталист наклонился вперед и положил одну из ладоней ей на висок, на минуту прикрыв глаза. Потом убрал руку. — Вот, собственно, и все.

Альба не без тревоги покосилась на преподавателя. Она мало что понимала в происходящем, точнее, вообще ничего. Еще скажет, что… Ничего хорошего, в общем.

Магистр тем временем налил ей еще чая.

— Пейте. И как я говорил в прошлый раз — старайтесь меньше переживать из-за ерунды. Я хотел проверить одно свое предположение, и в целом его подтвердил. Вы, как я понимаю, прежде не сталкивались с явлением сонного паралича?

Значит все-таки оно…

— Сама нет. Но читала об этом.

— В общем-то — теперь столкнулись. При сонном параличе, если говорить просто, части мозга, отвечающие за мыслительную деятельность и за управление телом несколько рассинхронизируются, и вы можете осознавать себя, но не можете собой управлять. Крайне неприятное переживание, ведь потеря контроля над собой сама по себе мучительна и ставит в тупик наш разум. Собственно, сонное зелье — не просто так именно зелье, а что-то другое. В вашем мире его нельзя было бы произвести именно в таком виде, потому что при его изготовлении используется магия. Собственно, поэтому его изучают в рамках алхимии, магической дисциплины. В эту жидкость, как и в ее пары, вплетена частица силы, которая, усиливаясь теми ингредиентами, что используются при приготовлении этого состава и делает то, зачем варят настой — усыпляет. Понятно объясняю?

Альба кивнула. Магистр ла Старт говорила в самом начале занятий, что в алхимических составах всегда присутствует сила создавшего их мага. Собственно именно поэтому некоторые ингредиенты обрабатывали заклинанием, некоторые настои кипятили магией, некоторые травы до добавление в зелья брали только руками, а иногда и вовсе вливали свою или чужую кровь в варево.

— В некотором роде сонные зелья — те же внушения, что способны использовать менталисты или целители. И любой разум пытается побороть направленные на него внушения как может. Это называется естественными защитами. Ваши таковы, что разум, насильно отправленный в страну снов, активно ищет выход из нее. Очень активно. Вам удалось побороть внушение на уровне разума инстинктивно, и вы проснулись. Но не телом, этого на одних инстинктах не сделать. И вышло то, что вышло. Разум бодрствует, тело спит. Из-за несоответствия — сильная эмоциональная реакция. Вот, собственно, и вся история. Не думаю, что вам удастся так же легко разбивать любые другие внушения, но все же от любых магических снотворных вам стоит отказаться.