Госпожа Жанна хотела видеть, как пройдёт зачатие. Не люблю делать это при посторонних, но к причудам клиентов уже привык. Если хочется, то можно.

Инкубатор у меня в подвале. Кирпичные некрашеные стены, потолок увешан неярко светящимися мешочками, похожими то ли на перезревшие грибы, то ли на несвежие ломти мяса. Мешочки эти обвиты шевелящимися отростками и трубками. Устьица, открываясь и закрываясь, плотоядно чавкают. Дух от искусственных маток такой, что с непривычки из глаз вышибает слезу.

Госпожа Жанна держалась неплохо, лишь поморщилась, поскользнувшись в лужице слизи, что натекла с двух беременных маток, одна из которых уже готова была разродиться молодой кошечкой, другая – хомячком.

Нужная мне матка висела в дальнем углу. Когда-то я выложил за неё приличную сумму. Думал, что легко разбогатею, анимируя лошадей и прочую крупную живность. Не учёл, что у того, кто может себе позволить содержать лошадь, найдутся средства и на оплату услуг дорогого и престижного салона анимации. Когда-то у меня лучше получалось мечтать, чем считать деньги. И обидно, что, разучившись мечтать, считать я так и не научился.

Биологический образец госпожа Жанна дала первоклассный. Хватило бы клочка волос, среза ногтя или лоскуточка кожи. Но в контейнере обнаружился мизинец с правой ноги. Маленький такой, трогательный. Что ж, это гораздо лучше. Я подготовился заранее, сохранив про запас половину образца. Бывает, матка отторгает чужую плоть, хуже всего, если это случается не сразу, тогда приходится начинать заново и втайне от клиента.

Кажется, дело это не хитрое, ввёл в устьице матки руку с образцом, а вынул пустую. Чтобы у клиентов не возникло вопросов, за что они заплатили такие деньги, у анимагов в запасе есть несколько фокусов. Хорошо работает такой: создаётся призрак анимируемого существа и с помощью магических пассов, речитативов, заклинаний внедряется в уже оплодотворённую матку. Думаете, зачем нужна фотография? Да чтобы хоть примерно представлять, как должен выглядеть этот призрак. Шарлатанство, конечно. Но что поделать, если самая трудная часть нашей работы клиенту не видна? Ему не интересно, сколько сил ты потратил, чтобы заставить матку принять чужую ткань.

Но эту работу я сделал без фокусов.

– Всё, конец, – выдохнул я. Матка смирилась и покорно обвисла.

– Не получилось? – округлила глаза госпожа Жанна.

– Не получилось? – я удивлённо вскинул брови и обтёр перемазанную густой слизью ладонь о фартук. – Всё получилось, фирма гарантирует. Сейчас вы увидели второе зачатие Артура. Как вам?

– У людей это происходит как-то более… э-э.

– Эстетично? – подсказал я и поморщился. Вдруг страшно разболелась голова.

– Д-да, наверное.

– Может быть, – согласился я, – хотя, в принципе, всё то же самое. Знаете, я сильно устал и хочу выпить, не составите компанию?

Госпожа Жанна оказалась идеальной сообщницей. Уговорив меня пойти на преступление, она как могла пыталась дать понять, что мы с ней в одной лодке. Чуть ли не каждодневные визиты не сильно раздражали; оказывается, не так уж плохо, когда в доме появляется красивая женщина. И даже в её назойливой болтовне я стал находить какое-то очарование.

Иногда мы пили кофе, иногда – вино. И она рассказывала. И про мужа, которому когда-то давно повезло отыскать на Северном материке золотоносную жилу, права на разработку которой он выгодно продал. И про то, как они с мужем жили на эти деньги. А иногда и про Артура, который рос замечательным мальчуганом, а на день рождения ему подарили настоящую лошадку, с которой он так неудачно упал. И вот… Но скоро он вернётся… Вернётся же?

Но большую часть времени госпожа Жанна проводила в инкубаторе.

– Он пошевелился, – однажды сообщила она. – Мой сын шевельнул ножкой.

Мы хорошо отметили это событие. Сказать, что в том, что сейчас растёт в матке, шевелится и даже напоминает маленького человечка, от её сына почти ничего нет и не будет, пока я не соединю тело и душу, я так и не решился.

Конечно, поползли слухи. Куда от них денешься? Если в дом одинокого мужчины наведывается красивая молодая особа, это же что-то значит? Я намекнул госпоже Жанне, что ей стоит вести себя поосторожнее, но та лишь посмеялась.

– Они считают нас любовниками? Ну и чудесно. Не придётся выдумывать дурацких объяснений для моих визитов.

И мы стали выходить из дома, посещать модные и дорогие заведения, старательно играя роль влюблённой пары. Было ли между нами хоть что-то? Думайте, что хотите.

Как-то она сказала, что мужа стали раздражать её визиты ко мне. Сказала беззаботно, будто о ничего не значащей ерундовине. Но приходить стала реже, через какое-то время – ещё реже, потом – совсем редко. Мне не в чем было её упрекнуть; означенные суммы она исправно вносила, и я, не думая о расходах, продолжал начатое дело.