…Чем ближе подходил поезд к родным местам, тем больше ощущалась зима. В окне вагона теперь уже чередовались окутанные глубокими сугробами леса и поля, сливаясь в ослепительно белые дали. Тут и там виднелись крестьяне на санях, которые прокладывали колею между двумя затерявшимися в снегах деревушками. В родные края поезд прибыл на третий день пути, когда уже стемнело. Весть о возвращении извозчиков быстро облетела город. Всем хотелось знать новости от переселенцев, и люди отовсюду стекались в их дома. Особенно многолюдно было у Мегудиных. Сюда пришли извозчики, которые еще не решились записаться в переселенческий коллектив, назвавший себя «Красный извозчик», кустари-одиночки — сапожники и портные, мелкие торговцы и деклассированные элементы, стремившиеся приобщиться к продуктивному труду. Хоть и трудно было им тронуться с насиженных мест, но далекая степь, «земелька» манила их, манила надежда на лучшую жизнь, но и пугала. И как только Авраам Мегудин появился, его обступили, засыпали вопросами:

— Расскажите, реб Авраам, чем пахнет эта земелька? Стоящее ли это дело? Может ли нас кормить?

— Кто будет работать — будет сыт… — ответил Авраам. — Земля любит трудовые руки… Манна небесная нигде не сыплется на голову. Пока что там голая степь. Небо и земля — больше ничего там нет.

— Кто ищет легкую жизнь, — вмешался Илья, — там он ее не найдет…

— Зачем пугаешь людей? — упрекнул отец Илью. — Кто желает переселиться на землю, понимает, что едет туда не в бирюльки играть…

— Верно, верно, реб Авраам, — угодливым тоном отозвался Арон Каминер — бывший зажиточный торговец, который стал прикидываться бедняком и изо всех сил старался пролезть в коллектив и поселиться на земле. — Волков в степи нет, а с людьми всегда можно поладить.

Арон Каминер из кожи лез вон, старался задобрить Авраама, чтобы тот простил ему попытку за бесценок купить у Зельды вещи, которые она хотела продать. Готов был объясниться, попросить прощения, но передумал: может, это забылось, зачем напоминать…

«Лучше внести деньги в коллектив для приобретения хозяйства», — решил Арон Каминер и даже закинул пару словечек об этом, как ввалились две женщины — одна высокая, худая, с турецкой шалью на голове, а другая низенькая, черноглазая, с огрубевшим смуглым лицом.

Едва переступив порог, высокая пискливым голосом воскликнула:

— Где мой?! Почему не приехал? Не случилось ли с ним что-нибудь, а вы от меня скрываете?

Низенькая женщина вторила ей:

— Почему мой не приехал? Что случилось?

— Успокойтесь, ничего не случилось, оба живы и здоровы, — ответил Авраам.

Но высокая не переставала кричать:

— Почему же он не приехал со всеми, если ничего не случилось? Или он забыл, что оставил здесь жену и детишек?

— Они остались работать в соседнем селе у хозяина, — объяснил Авраам.

— Убейте меня, но я не поверю, чтобы мой Сендер не захотел со всеми приехать домой! — кричала низенькая женщина.

— Не заговаривайте нам зубы, — не унималась жена Попелюхи. — Может быть, вы их уговорили, чтобы они остались в степи?

— А они, дураки, послушались, — добавила жена Сендера.

Женщины кричали, шумели. Авраам еле успокоил их, и, как только они ушли, разговор о степи возобновился.

Усталый с дороги, Авраам лег спать поздно, но, едва начало светать, был уже на ногах. Поспешил в конюшню, а там уже возился Мишка.

— Слава богу, уже есть помощь от детей, — сказала Зельда вчера, сообщая домашние новости. — Мишка ни дать ни взять — настоящий извозчик. Он, не сглазить бы, ловко научился подхватывать пассажиров, находить клиентов, которым нужно перевезти груз. Если бы ты видел, с какой гордостью он передает мне заработанные деньги…

Пока Мишка собирался выехать за пассажирами, Авраам осмотрел лошадь, заглянул в корыто.

«Слава богу, лошадка в теле», — подумал он.

Выйдя из конюшни, увидел Мишку со сбруей в руках, собиравшегося запрячь лошадь в дрожки.

— Куда поедешь?

— Сейчас поезд должен прибыть, а если пассажиров не будет, надо успеть на рынок, на склад.

— Хорошо, что справляешься без меня. Мне нужно будет заняться нашим переездом. Возможно, и теперь не все поедут… В степи еще жить негде. Пока снимем первый урожай, вам придется тут задержаться.

Мише было приятно, что отец считает его взрослым и разговаривает как с равным.

— Занимайся своими делами, а я останусь и сделаю все, что нужно будет… Извозчиков стало меньше, так что пока можно тут подработать.

Встала Зельда, затопила печь, замесила поставленное на ночь тесто, чтобы оно взошло. Ей хотелось к завтраку испечь Аврааму и Илюсику пару коржей. Она была рада, что сберегла немного муки, которую Миша принес с рынка, когда случился хороший заработок. Сегодня в доме будет праздник — вся семья поест пшеничного хлеба.