Шрифт:
— Поздравляем! Поздравляем! Илью орденом наградили!
— Это правда? — спросил Авраам.
— Я своими ушами слышал, что Мегудина Илью Абрамовича — председателя колхоза имени Свердлова — наградили орденом Ленина! — выпалил Попелюха. — Ясно? Может ли быть другой такой Илья Мегудин?..
— Это он, наш председатель, наш Илья! — захлебываясь от радости, подхватил Пиня Егес.
К Мегудиным начали собираться стар и млад. Женщины обнимали Зельду, целовали ее, мужчины поздравляли Авраама, Зельду и друг друга.
— Такая радость… Такая честь для родителей, для всех нас… Когда он уже приедет? Ох и будет праздник у нас, всем праздникам праздник!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В поселке Новые Всходы с нетерпением ждали возвращения Ильи Мегудина из Москвы, чтобы достойно встретить его и поздравить с высокой наградой. Готовились торжественно отметить это событие и в районе, но Илья никому не сообщил, когда вернется домой.
На маленький полустанок поезд пришел поздно ночью. Единственный фонарь, висевший рядом с медным станционным колоколом, тускло мерцал, едва освещая платформу. Кругом было тихо и безлюдно.
Поезд постоял с минуту, паровоз, выпустив клубы пара, загудел, сотрясая, тревожа ночную мглу, и пошел дальше, а Илья, оглядываясь, будто искал кого-то, направился к выходу, надеясь найти попутную машину или подводу, на которой можно будет добраться домой. И вдруг он увидел отца, который, запыхавшись, озираясь вокруг, бежал по платформе. Илья пошел ему навстречу.
— Илья, Илюша! Наконец-то приехал! — воскликнул Авраам, обнимая и целуя сына. — Почему не сообщил, когда приедешь? Несколько дней подряд выезжаем к поезду, машину высылали, а тебя все нет да нет.
— Зачем меня встречать? Что я, сам дорогу не найду? Зачем надо было гнать машину, людей отрывать от работы? — сердился Илья.
— Илюша, ведь люди ждут тебя, волнуются, хотят скорее увидеть тебя, услышать новости.
— Я почти за час до отхода поезда не знал, успею ли справиться с делами и смогу ли выехать, — оправдывался Илья. — Мог ли я известить?..
Он положил на двуколку чемодан, и они тронулись в путь. Дорогой Илья спросил:
— Как мама, сестры, братья? Какие новости в колхозе?
— У нас-то все по-старому… Что может быть особенного? Вот ты расскажи, ты много видел, много слышал. В Москве побывал, в Кремле… Своими глазами видел наших руководителей. В Москву, в Кремль на совещание посылали ведь заслуженных, достойных людей. Значит, ты встречался с умными людьми, слушал их, говорил с ними. Узнал что-то новое, поучительное…
— Да, много умных людей видел и слышал. Даже с Калининым говорил…
— С самим Калининым? Неужели? Ты сам подошел к нему?
— Он мне велел прийти к нему в приемную.
— Откуда он тебя знает?
— Руководители партии и правительства устроили прием для участников совещания, ну и я там взял слово…
— Ты выступил? И после этого Калинин тебя вызвал? Молодец, не оробел перед такими большими людьми. О чем таком, сынок, говорил, что Калинин заинтересовался? Он хоть помнит, что был у нас в переселенческих поселках?
— Помнит, все помнит. Он даже спросил, как мы живем, в чем нуждаемся…
— Ну, ты ему сказал?..
Илья сбивчиво, кратко рассказал о совещании в Кремле и успел сказать всего несколько слов о встрече с Калининым, как двуколка подкатила к дому.
…Ожидая сына, Зельда в эту ночь глаз не сомкнула. Вот уже пятый день, как у нее тревожно на душе. Совещание в Кремле кончилось, а от сына ни слуху ни духу. С того дня, как Илья вместе со всеми посланцами колхозов находился в Кремле, она ни на минуту не отрывалась от радио, перечитывала газеты, надеясь что-нибудь услышать или прочитать о сыне. Все, что говорилось по радио и писалось в газетах, казалось ей, было о нем, о его колхозе.
Сердце ее дрогнуло, когда радио принесло радостную весть о высокой правительственной награде, которой он удостоился. С этой минуты она жила одной мыслью: скорее увидеть его здоровым и счастливым. И теперь, услышав тарахтенье колес въехавшей во двор двуколки, Зельда побежала к наружным дверям. Она не успела еще спросить: «Кто там?» — как до ее ушей донесся стук и сразу раздался голос Ильи:
— Открой, мама, это я.
— Наконец-то, — едва сдерживая волнение, молвила Зельда.
Дрожащими руками она открыла дверь. Увидев сына на пороге, Зельда прижала его к груди, долго целовала и тихо промолвила: