Илья встал. Зал гремел от аплодисментов… Как в степи во время засухи, когда растения тоскуют по капле влаги, а потом вдруг зашумит теплый летний дождь и все оживает, так и в его душе заклокотала радость, когда он шел по шумному рукоплещущему залу к трибуне, чтобы получить высшую награду страны — орден Ленина.

Когда Калинин прикрепил орден к лацкану его пиджака, Илья вспомнил наказ членов своей бригады: «Расскажи там, кем мы были и кем стали».

Михаил Иванович жал ему руку, а зал неистово гремел от аплодисментов. Илье казалось, что во дворце стало еще светлее, еще ярче засверкали светильники и люстры.

— Обещаю работать еще лучше, постараюсь оправдать столь высокую награду!.. — как клятва вырвалось у него из груди.

Илья сам не знал, как он набрался смелости выступить на встрече участников совещания с руководителями партии и правительства. Он не мог не высказать то, что его волновало, не давало покоя.

С юношеским задором попросил слова и запальчиво сказал:

— Считаю нужным обратить ваше внимание на то, что в колхозах, где выращивают хороших лошадей, почти всех их забирают для армии, а там, где похуже, они остаются в хозяйстве. Мне кажется, что такое положение не стимулирует выращивание хороших лошадей в колхозах.

— Правильно!.. Совершенно правильно… — раздались голоса.

Кончив говорить, Илья почувствовал на себе строгий, проницательный взгляд Сталина и долго не мог прийти в себя.

После встречи с руководителями партии и правительства участники совещания разбрелись по просторным залам дворца. В одном из них, около массивной колонны, на которой золотыми буквами были высечены имена многих героев, вошедших в историю России, Илья остановился посмотреть картины, воплощающие исторические легенды и былины.

Когда Илья повернул в вестибюль, к нему подошел высокий мужчина в очках и спросил:

— Вы Илья Абрамович? Мегудин?

— Да.

— Вы из Крыма, Курманского района?

— Да.

— Я председатель Комзета [9] , — представился он. — Товарищ Калинин поручил мне передать вам, что он приглашает вас завтра, в двенадцать часов дня, в свою приемную на Воздвиженке.

— Меня?

— Да, вас, — подтвердил председатель Комзета. — Вы знаете, как добраться на Воздвиженку? Это возле Александровского сада.

— Не беспокойтесь, найду, — ответил Илья. Он попрощался с председателем Комзета и ушел к себе в гостиницу.

Всю дорогу он не переставал думать о встрече с Калининым. Зачем он приглашает к себе? О чем хочет говорить?..

Илья вспомнил, что Калинин побывал в еврейских переселенческих колхозах Крыма и, наверное, поинтересуется, как идут там дела. Всплывали все новые и новые предположения, о чем он может спросить.

На следующий день в назначенный час Илья вошел в приемную Калинина и неуверенно спросил секретаря:

— Товарищ Калинин пригласил меня сегодня…

— Как ваша фамилия?

— Мегудин.

— Пожалуйста, подождите немного, сейчас выясню.

Секретарь зашел в кабинет Калинина и, вернувшись, сказал:

— Михаил Иванович освободится и примет вас.

Прошли считанные минуты, Калинин широко раскрыл двери своего кабинета и сказал:

— Пожалуйста, товарищ Мегудин, заходите.

Илье показалось, что живой Калинин сошел с портрета, который он так много раз видел в школе, на стенах клуба и в книгах. Он предстал перед Ильей — простой, задушевный, с добродушной улыбкой.

— Садитесь, товарищ Мегудин, — гостеприимно показал Калинин на кресло у своего стола. — Расскажите, как живете, что делается у вас в колхозе?.. Изо всех награжденных орденом Ленина вы, кажется, самый молодой. Сколько вам лет?

— Двадцать два года.

— Ну вот, к двадцати двум годам вы уже заслужили такую высокую правительственную награду… В ваши годы знаете какую награду я получил? Каторгу… Нелегко было завоевывать новую жизнь. Наше государство нуждается сейчас в хлебе, сырье и во всем, что вы, хлеборобы, даете народу. Вот почему мы так высоко ценим ваши старания — добиться больших урожаев на колхозных полях.

Калинин, слегка наклонившись и внимательно глядя на Мегудина, спросил:

— Значит, вы теперь председатель колхоза? А до этого что делали?

— Мне было тринадцать лет, когда мы переселились в крымские степи, и с тех пор я работаю в сельском хозяйстве. Когда у нас в поселке был создан колхоз, я стал бригадиром — полеводом.

— Какие урожаи снимали раньше? И какие теперь?

— Как когда, в зависимости от погоды. Когда были дожди, снимали по пятьдесят — шестьдесят пудов с десятины, а в засушливые годы даже посевного материала не собирали.