Шрифт:
Папа был слабее сегодня, и приезд Аликс, кроме свидания с о. Иоанном, утомили его! У дворца стояли стрелки Его Вел<ичества> в почетном карауле. Вошли в церковь, где был отслужен краткий благодарственный молебен. Сидел с моей Аликс до обеда. Вечер провели как всегда. Отвел ее до ее комнат!
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 40–41.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
12 октября. Ливадия. Саша ночью спал — чувствует себя бодрее — ноги сильно опухли. Чудное утро 16° т. — ходил — кофе у нас на балконе со всеми. В 1/2 11 ч. Оля, <нрзб.>, мы, Пиц — пошли пешком в Ориандскую церковь — служил о. Иоанн — Ники и Alix были с нами — т. Сани пешком притащилась — народу пропасть — меня в толпе спрашивали, каков Саша. Около 3 ч. жена и Оля гуляли с Минни — я пошел к морю — ходил с Минни тоже — чай у нас — читал. После обеда пошли к Минни — жена и Михен заходили к Саше — обе поражены переменой. Пили там чай и братья тоже.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 30. Л. 289.)
Дневник цесаревича Николая Александровича
12 октября. Хороший ясный день с сильным ветром с гор. Пил кофе у милой Аликс. Не могу прийти в себя от радости видеть ее среди нас — ее присутствие дает мне столько бодрости и спокойствия!
В 10 1/2 большая часть семейства отправилась пешком в Ориандскую церковь, к обедне, которую служил о. Иоанн. Он очень резко делает возгласы, как-то выкрикивает их — он прочел свою молитву за Папа, которая произвела сильное впечатление на меня. Дорогая Аликс тоже пошла со мной! Завтракали в 12 1/2 ч. Поехали вчетвером: Аликс, Ксения, Сандро и я к Учансу в коляске — остальные верхом. Дуло жестоко! До обеда сидел у своей, ненаглядной невесты, которую люблю все больше и глубже! Что за счастье иметь такое сокровище как жену! Вечером сидел у нее до 12 1/2 ч.
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 41.)
16 октября царь потребовал бумаги и депеши, собственноручно наложил ряд резолюций и подписал массу бумаг.
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
17 октября. Ливадия. В 9 ч. утра Саша приобщился у о. Иоанна — вышло огорчение с Минни — она хотела тоже, но Саша совершил это один, запершись в своей комнате. Погода дивная — 16° в т. — кофе на балконе. В 11 ч. молебен в церкви — завтрак на балконе. Дома около 3 ч. мы, Ники и Alix отправились в Алупку — ходили по дому и на террасе — чудесно — пешком поднялись по дороге… Днем Саша был слаб — кашлял и отхаркивал кровью — вечером тоже. Доктора недовольны. Господи, помилуй нас — пощади нас! Вечером все были у Минни — пили чай.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 30. Л. 294.)
Дневник цесаревича Николая Александровича
17 октября. Утром Папа причастился св. Тайн у отца Иоанна. От волнения он себя чувствовал слабым, кроме того он ночью мало спал. В 11 час. пошли к панихиде и молебну по случаю годовщины крушения. После завтрака отправились вчетвером с Эллой и д. Сергеем в Алупку, где осматривали дом и сад с террасы. День стоял чудный и теплый. Вернулись домой с темнотой… После обеда провел вечер у Папа — его сильно мучает кашель горловой. Сидел как всегда у моей милой дорогой душки Аликс!
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 42.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
18 октября. Ливадия… О. Иоанн был у Саши — говорил с ним…
19 октября. Ливадия… поднес жене скромный подарочек…
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 30. Л. 295,296.)
На следующий день государь отошел ко Господу. В момент прощания «вся семья вошла к нему, он всех поцеловал и даже в этот момент не забыл, что у Елисаветы Феодоровны день рождения, поздравил ее и потребовал приобщения» [845] .
845
http://www.rusarchives.ru/evants/exhibitions/mf_kat.shtml Письмо имп. Марии Федоровны матери королеве Дании Луизе. Ливадия. 1894 г. На дат. яз. // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 656. Л. 502–519.
Дневник Николая II
20 октября. Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа. Голова кругом идет, верить не хочется — кажется до того неправдоподобным ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него! Дыхание его было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины 3 он причастился св. Тайн; вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал! О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал за голову. Эта была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни! Бедная дорогая Мама!.. Вечером в 9 1/2 была панихида — в той же спальне! Чувствовал себя как убитый. У дорогой Аликс опять заболели ноги! Вечером исповедался.
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 43.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
20 октября. Рождение вел. кн. Елисаветы Феодоровны. Ливадия
«Да будет воля Твоя!»
В 7 ч. прибыла Мари [846] . Ночь была без сна — в 9 ч. мы все пошли и вскоре поднялись к Саше — он сидел в кресле в спальне — мы все к нему подходили — обрадовался Мари — обняв меня за шею, сказал мне: «Поздравляю тебя с сегодняшним днем» — Янышев читал молитвы — Саша сам пожелал приобщиться — громко повторял молитвы, потребовал о. Иоанна — молился — о. Иоанн помазал его елеем — держал его голову — в 3 ч. без агонии предал свою святую душу. Моя скорбь бесконечна — на земле моя вера был он! Минни была глубоко умилительна. Бедный Ники! Около 4 ч. Сашу обмыли и положили на кровать. Выражение лица! Мир и святость. Около 10 ч. панихида. Завтра миропомазание Alix — жена исповедовалась с Ники. Господи, не остави нас, уповающих на Тя. В 5 ч. перед церковью мы все присягали.
846
Мари — Мария Александровна, герц. Саксен-Кобург-Готская.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 30. Л. 297.)
Запись прот. П. П. Левитского о разговоре с о. Иоанном Кронштадтским
Какой истинно русский человек был этот Государь! — словно беседуя с самим собою, воскликнул Батюшка. — Как сейчас вижу перед собою его чистый взор. Как он любил Россию, как искренно был предан Церкви Божией, как благожелательно относился к нам, духовным.
Я застал Государя очень уж слабым. Большею частью при нем находились только ближайшие члены Августейшей семьи и двое или трое лиц свиты. Когда, благословляя Государя и молясь о нем, я возложил ему на голову руку. Государь соизволил сказать мне: «Мне легче. По крайней мере, утихает головная боль. Подержите, Батюшка, еще мою голову». Я держал обеими руками эту благородную голову царственного венценосца, призывая благость Божию на верного сына нашей святой Церкви — молил Господа об уменьшении страданий Государя. В промежутке, когда боли утихали, Государь с чарующей ласковостью, но заметно упавшим голосом говорил мне: «Батюшка, у вас отекли руки. Отдохните». Однако желание хоть как-нибудь быть полезным твердому духом страдальцу заставляло меня забыть и усталость. И я вновь, сколько хватало сил, крепко держал в ладонях голову Государя.