— От меня?

— Где Чернохвостов? Пробираясь сюда, я что-то его не заметил.

— Евсей? — ничего не понимал Сивко. — Помилуйте, Лев Соломонович, объясните.

— Потом. Всё потом, — смял папироску Верховцев. — Время дорого.

— Евсей с минуты на минуту должен быть здесь. Агентов скликает для общей зачистки парохода.

— Вам надо опередить его, любезный Платон Тарасович. — Голос Верховцева посуровел, он в упор приблизил лицо и встряхнул плечи Сивко так, что тому стало не по себе. — Непременно!

— Но что от меня требуется? — побледнел агент.

— Мужество и проворство, — процедил сквозь губы наставник. — Мужество и проворство только и всего. И ещё везения. Я бы помолил бога.

Сивко обдало холодом.

— Поспешите на пароход и найдите механика. Черноволосый, вашего возраста, высокий. Мимо не пройдёте.

Сивко, не смея моргнуть, стыл столбом, ожидая задание.

— Это наш человек. Ему грозит разоблачение.

— Но… Как же? Вы знали и мне ничего?..

— Все объяснения потом, а сейчас вам надо успеть! Боюсь, Чернохвостову с вечера дано поручение его арестовать.

— Без Евсея мне на пароход не попасть.

— Наш человек не должен угодить в их руки!

— А Евсей? — как заведённый болванчик, лепетал ошарашенный Сивко. — Он приказал на пароход без него ни ногой.

— К чёрту! — рявкнул Верховцев, чем сразу привёл Платона в чувство. — Вы, милейший, трясётесь, как мокрая курица! Стыдно, любезный! Бывший унтер-офицер, Георгием [64] отмечены! Соберитесь! — И тише добавил, поедая его глазами. — Придумайте что-нибудь по ходу. В конце концов, оправдывайтесь желанием напасть на след гостя первым.

— А этот?.. Механик?.. Он мне поверит?

— Поверит, поверит, голубчик. Ему не выбирать, — вцепился в пуговицу на пиджаке Сивко Верховцев и притянул к себе. — Не дай вам бог опоздать!

Нити пуговицы не выдержали, и с треском она осталась в кулаке Верховцева, а Платон отлетел к стене.

— А вы, Лев Соломонович? — смутился Сивко.

— Что я? За меня не беспокойтесь. — Наставник сжал пуговицу в кулаке. — На, — развернул Платона и подтолкнул в спину. — Сделайте, как я прошу. Постарайтесь. Он не должен попасть к ним в руки.

Верховцев надвинул шляпу до бровей, шагнул в толпу и пропал среди галдящего народа.

Если б не ставшие непослушными пальцы, потерявшие вдруг за пазухой бумагу ГПУ, не въедливый горлопан в полосатом тельнике, перекрывший жирным брюхом сходни, где враз образовалась сутолока, Сивко, возможно, и проскользнул бы ужом на пароход незамеченным. Однако движение на палубе застопорилось. Придавленная кем-то собачонка с лаем соскочила с рук худосочной дамочки, не доверившей капризную любимицу матросикам. Хозяйка нервно взвизгнула и, обронив шляпу, опрометчиво кинулась в ноги за ней. В толкучке и криках назревала паника, но взбеленившихся пассажиров разогнал злой, знакомый Платону окрик. Откуда-то из-за спин коршуном налетел Чернохвостов.

— Все назад! Что творишь, сволочь? — Вороной ствол нагана в его руке врезался в мигом обвисшие бабьи груди побледневшего вахтенного. — Саботаж? Освободите проход!

— Тут вон… — мямлил толстяк.

— Провокацию затевать?

— Так вон же… — лихорадочно зашарил по толпе выпученными от страха глазищами тот, пока не наткнулся на отступившего, неуклюже пытавшегося спрятаться за спины Платона. — Вот. Этот. Лезет на судно, а документов нет.

— Кто такой шустрый? Покажь!

— Да вот же, тот гражданин.

Медленно разворачивающийся за дрожащим пальцем вахтенного ствол нагана застыл против агента 3-го разряда. Тут только Чернохвостов узрел Сивко.

— Этот?

— Ага.

Их глаза встретились. Платон, казалось, проглотил язык и готов был провалиться вслед поплывшему из-под ног настилу причала. Поизучав его скисшую физиономию, Чернохвостов надвинул поглубже на глаза кожаную фуражку, крякнул и не спеша спрятал наган.

— Поперёд батьки, значит? — скривились его губы в злой ухмылке; он приблизился к подчинённому и, обдав его тяжёлым похмельным духом, чтобы слышал лишь один, просипел, словно ожёг. — Выслужиться задумал, остряк? Без году неделя, а туда же!

— Я што… — зыркнув на публику, нашёлся Платон. — Отставшие господа бучу подняли. Поспешать-то не приучены, буржуи недобитые. А тут ещё болонка сумасшедшая сбежала от дамочки. Ну та и закатила переполох.

— А кто же велел поспешать? — Подозрительный взгляд Чернохвостова так и буравил насквозь мявшегося с ноги на ногу агента.

— Турнуть их захотелось, чтоб шустрей. И к вашему приходу поспеть. Зачистка же…

— Так, значит?

— Для дела старался.

— Для дела, значит…