И та я, собственно ручно пишет это слова на каждом стволе. Я начинаю кричать, звать эту версию себя. Она оборачивается, а я чувствую, что кровь застыла в моих венах.

— Ты думала, что все будет иначе? — говорит мое отражение, — ты убила его, убила свою любовь. Но до этого по твоей вине умерла мама, отец, Финн, Луна, Гарри… Вереница смерти так и тянется за тобой, их смерть на твоей совести. Ведь ты убийца!!!

— Нет, я не… — Питаюсь возразить дрожащим голосом, произношу я.

— Да, ты ведь наслаждалась, стирая в того всадника. Да, я все видела, ведь я та самая тьма, которая живет в твоем эгоистичном сердце. Даже зная, что он уже мертв, ты перезарядила револьвер, — она складывает пальцы, делая импровизированный пистоль, — Пуф, ты убийца Амелия, даже Господь не способен простить тебя… — Она начинает громко и злорадно смеяться, танцуя какой то дьявольский танец. Пока я жадно глотаю воздух, ведь чья-то незримая рука сжимает мое горло.

С громким криком, я вскакиваю в пастели, держась за горло. Перед моими глазами все еще стоит кровавый лес, и та я.

В покои вбегает Вильям. Его волосы торчат в разные стороны, рубашка помята, что можно сказать и про лицо. Он прижимает мое трясущиеся тело, и что то говорит. Но я абсолютно не слушаю его…

Когда моя спокойная жизнь, превратилась в сущий ад?

— Я лишь хотела приносить пользу людям… — вслух произношу я, — а от этого по моей вине гибнут не в чем, не повинные люди.

— О чем ты говоришь? — Взволнованно спрыгивает Вильям, поглаживая меня по голове. Он смотрит мне в лицо, пока мое сознание блуждает непонятно где. Я вскидываю голову.

— Я убийца Вильям… — по дороги я ему рассказала, об убитом всаднике.

— Это была самооборона, не бойся Пиль не выдвинет против тебя обвинения.

— Они все мертвы из за меня, мама, папа, Финн, Луна, Гарри… Бедный Гарри, — Вильям ласкова, берет мои щеки в свои погрубевшие ладони.

— Это все не твоя вина, наших родных унесла чума. А Гарри, он… Не думай об этом. Я ведь здесь с тобой… — утирая слезы, говорит Вильям.

— Я тебя люблю! 0 прижимаясь к брату, говорю я. Он единственное, что у меня осталось от прежней жизни.

— Я тоже тебя люблю, поэтому, под покровом ночи, втайне от всех, ты и я, покинем Ланкашир.

— Что? — отрываясь от его груди, шепотом говорю я.

— Я нашел корабль, который перевезет нас через Северное море, во Францию, а там в Париж. Я спрячу тебя в аббатстве Сен-Жермен-де-При. Помнишь, мама могла чесами о нем рассказывать, — я с трудом выпутываюсь из его объятий, утирая слезы.

— Я не могу ухать, я должна быть с Даниелем, — закусив губу, я понимаю, что чуть не проболталась, — когда он прейдет в себя. Чтоб убедится, что с ним все в порядке, — выпаливаю я, первое, что пришло на ум. Вильям встает с кровати, старательно пытаясь разгладить помятую рубашку.

— Он уже пришел в себя, и как мне известно, хорошо себя чувствует. Правда врачи запретили пока вставать, но он уже готов хоть сейчас вскочить на коня, и ускакать в закат, — эта новость заставляет меня забыть обо всем, даже о кошмаре. На лице появляется улыбка, сама по себе.

— Я хочу его увидеть1 Где Шарлота? Путь принесет мне платье.

— Амелия, я не думаю что твое счастье сейчас уместно.

— Я не хочу знать твоего мнения, я не намеренна это слушать. Ты не увезешь меня из Лондона, запомни брат, не один корабль не увезет меня отсюда, — Вильям молча идет к двери, но останавливается, его рука ложится на хрустальную ручку.

— Я уверен, уже к вечеру ты поменяешь свое решение! — бросает он мне через плечо, удаляясь. Его шаги быстро замолкают в коридоре.

Но мне сейчас не до его обид, я так счастлива, что готова петь и танцевать.

— Господи, спасибо, спасибо, что спас его. Вернул его мне, — шепчу я, — я признаю ему в своих чувствах…

Через пару минут ко мне пришла Шарлота, с платьем лимонного цвета, расшитое оранжево красным сердоликом. Все камни блестят, словно солнечные лучики упали на атласную ткань.

Быстро одевшись, Шарлота собирает мои волосы, вплетая в передние пряди желтые ленты.

Мое сердце трепещет, в предвкушение перед встречей с ним. Мне тяжело дышать, но не от корсета, от чувств, что переполняют меня до краев.

Шарлота одевает подвеску, что вернул Даниель. А позже провожает в южное крыло, где тетушка расположила идущего на поправку Даниеля.

Я иду, нет, скорее бегу, мне так сильно хочется его увидеть. Я едва держусь, чтоб не кричать от счастья.

Но вот только Шарлота идущая рядом, чернее тучи. Я останавливаюсь. Беря ее за руку.

— Что случилось Шарлота? Тебя кто то обидел? Эзра?! Если он что- то сказал или сделал, я убью его.

— Нет, это не из за него, — печально произносит она.