Ладно, ладно… Успокаиваюсь, деликатно стучусь в дверь.

Мне открывает Пилдик и удивленно смотрит на меня.

— Все в порядке?

— Нет! — решаюсь признаться я, иначе так ничего и не выясню. — Что это за странный человек у вас в кабинете?

— Иззи? — подтверждает мои подозрения Пилдик. — Он вас напугал? Он уже ушел, можете больше не прятаться.

— Я не прячусь, я… — ну да я пряталась, прохожу за шефом в его кабинет, и с подозрением оглядываюсь вокруг, но тот действительно пуст.

— Да, Иззи вполне может напугать, — со вздохом Пилдик садится в свое кресло. — По правде сказать, он очень сильный медиум, но, к сожалению, работать с ним не просто. Если не сказать бесполезно. По всей видимости, постоянная связь с миром духов оказала на его разум самое разрушительное воздействие. То, что он говорит, а говорит он много…но какое отношение это имеет к происходящему понять бывает очень сложно. Иногда получается вычленить из его рассуждений что-нибудь полезное, но обычно такое впечатление, что говорит он полную чушь, — с неудовольствием признает мой шеф, а я вспоминаю оброненную вчера Гилом фразу, про то, что Пилдик создает новых психов. Может он в чем-то и прав, может этот Иззи просто тронулся умом и его слова — только бред и ничего больше. Но не ждет ли и меня в таком случае нечто подобное? Не останусь ли я в конце концов наедине с Ним в мире своих собственных мрачных фантазий?

Обратно домой доползаю на последнем издыхании, ощущения такие, как будто этот Иззи выпил меня досуха, словно вампир. К счастью, небеспочвенные подозрения на счет того, что Джилли в мое отсутствие снова привела кого-то нежелательного в нашу квартиру, не оправдываются. У порога меня встречают только ее заискивающая мордашка и всепрощающая физиономия кота. Я кое-как добираюсь до кровати, по дороге избавляясь от одежд, и отрубаюсь напрочь, несмотря на солнечный свет, ласково сочащийся сквозь окно. И домогающийся всеми способами внимания Микки не может меня разбудить.

Просыпаюсь от тяжелого муторного сна, когда на улице еще или уже светло. Манжета утверждает, что сейчас пять тридцать с чем-то там утра. Голова чугунная, на спине лежит кирпич. При попытках перевернуться на бок, с третьего раза кирпич соблаговолит слезть с меня и устроиться на подушке.

В поисках животворящего кофе бреду сквозь туман и трясину болотную, изливающуюся из моей головы, и каким-то чудом выбираюсь к чайнику. Кипячу, завариваю, наливаю, и вот он, мой спаситель, в руках моих трясущихся. Подношу горячую кружку к губам и оборачиваюсь.

— Приветики, — встает с разложенного дивана большой голый человек, одновременно натягивающий на себя трусы. Узнаю в нем Пала только по огромной татуировке во всю грудь.

Ну и какие могут быть приветики от стремного мужика в наколках, оплачивающего своего пребывание в постели моей младшей сестры?! Джилли снова куда-то подевала ножи, поэтому хватаюсь за сковородку. К сожалению, современные технологии сделали из нее совершенно бесперспективное орудие убийства, так что сковорода сама чуть ли не в трубочку сворачивается от страха, однако Пал все же предпочитает ретироваться из квартиры, по дороге подхватывая раскиданную одежду.

— Можно хоть штаны надеть? — интересуется он, пятясь в коридор.

— Можно, за дверью! — выталкиваю его из квартиры и вдогонку кидаю оброненный им кроссовок.

Уже на лестничной клетке Пал спокойно запихивает ногу в штанину и вдруг смотрит на меня и говорит:

— А хочешь, я разберусь с ним? Ну с тем, кто это сделал? — и кивает на меня, а я только сейчас осознаю, что вышла из своей комнаты в одном нижнем белье, так что все глубокие ссадины и порезы, так и оставшиеся на моем теле уродливыми шрамами, оказались выставлены на показ. — Ты только имя назови…

Ну а что… Произношу Его имя первый раз в свое жизни. Пал, видимо, видел это имя в новостях, поэтому молчит, так и застыв в одной штанине на ноге. Я просто захлопываю дверь.

Неожиданно, но приключение в парке благотворно сказалось на моем самочувствии. Напряжение спало, я снова ощутил вкус к жизни. До сих пор мои небольшие фантазии позволяли мне понемногу стравливать сжигающее меня изнутри зло, только в этот раз я полностью, одним махом очистился от всего, что накопилось во мне. Ядовитый пар ярости и отчаяния нагревал мой мозг и отравлял душу, а теперь я начал выздоравливать и крепнуть.

Я стал легче, уверенней в себе, и даже на днях позволил себе поспорить с женой о будущем цвете обоев в гостиной. Она хотела сдержанности, а мне теперь хочется больше цвета!

Боюсь, что София не ожидала от меня такого. Сейчас она сидит одна в нашей спальне — толи обиделась, толи думает, как теперь быть. Но в этот раз я первый не сдамся. Я понял наконец, почему Она из моих кошмаров стала примерять лицо жены.

Я никогда особенно не нравился девушкам. Я всегда был тихим, застенчивым и незаметным. Только София заметила меня, разглядела в толпе первокурсников, и этого для меня оказалось достаточным. Я влюбился в ее внимание ко мне, в ее терпеливое ожидание моих запоздалых и неуверенных действий. Это она выбрала меня и несколько лет осторожно вела к цели. Это она познакомила меня с собой, она приглашала себя на свидания, она поженила нас через год после окончания университета. Я был счастлив тем, что получаю от Софии желаемое, но именно она делала так, чтобы я желал то, что получаю.