От такой контрастной перемены в голосе студентки удивление промелькнуло в глазах профессора.

Он сменил тон и с нескрываемой насмешкой в голосе спросил: – Вы до конца понимаете, с чем вам придётся столкнуться в экспедиции? Не вдохновившись ли романтикой фильмов о Ларе Крофт, вы профессию выбрали?

Глаза Александры сверкнули не добрым пламенем.

– Возможно актриса Анжелина Джоли, которая её играет это ваша фантазия, мне же ближе документальные фильмы о раскопках, – надменно проговорила студентка, выдержав первый проверочный удар и язвительно заметила: – А вы я смотрю, претендуете на роль местного Индианы Джонса. Костюмчик прямо как у него заказали. А шляпа просто стопроцентное попадание.

Юрий Тимурович, подхватил со стола старенькую фетровую шляпу, покрутил её в руках, разглядывая, словно впервые видел, медленно отложил подальше за потрёпанный кожаный портфель и одобрительно хмыкнул: – Даже не знаю, ваши слова леди звучат как комплимент. Быть похожим на персонажа фильма, у которого роль с диалогами. Я имею в виду, что этот киногерой, по крайней мере, разговаривает, в отличие от Анжелины Джоли, которая … как бы это мягче сказать … только позирует на камеру. Ума не приложу, куда ещё применять подобных ей женщин, интеллект которых прямо пропорционально зависит от количества искусственных нагромождений в их внешности.

– В противоположность подобным женщинам у меня всё настоящее. Ну, что же после полного обмена любезностями, надеюсь, вы меня всё-таки запишите? У вас же дефицит людей наблюдается, не так ли? – глаза девушки светились от превосходства.

Профессор начал с пол-оборота: – Для анализа фосфорных соединений почвы пробы отобрать сможете?

– Теоретически смогу. А зачем? Это же надо только для того, чтобы выставить границы поселения. А речь вроде шла об одном могильнике?

– Есть же протокол в соответствии с «Положением о порядке проведения археологических полевых работ…». Нелепо проводить целенаправленные изолированные раскопки. Ни один памятник не осматривают точечно. Обязательно нужно обследовать близлежащую территорию и осуществить полное изучение местности. У вас хоть какой-то опыт непосредственно в полях был?

– Нет.

– Понятно. Тогда прикрепим вас к группе казачат. У них не одни полевые раскопки за плечами. Знают не по теории как с найденными объектами обращаться. А вы им в техническом описании поможете. Терминологией я полагаю, уже хоть какой-то владеете.

Александра коротко кивнула, чувствуя, как бешено, забилось сердце: «Первый шаг сделан. Теперь в старинные книги по магии пора нырнуть. Сенсация сама по себе не появится».

В лихо мчавшемся по трассе переполненном автобусе было шумно. Заваленные со всех сторон рюкзаками в защитных песочного и зелёного цвета костюмах мальчишки и девчонки возрастом от пятнадцати лет, перекрикивая песни по радио, бурно обсуждали предстоящие раскопки. В воздухе помимо ароматов бутербродов с колбасой и фруктовых жвачек витал запах приключений. Сегодня ребятам предстояло разбить палаточный лагерь и уже завтра с семи утра приступить к поисковым работам.

На передних креслах, щурясь от раннего, но уже припекающего солнца, в одинаковых университетских кепках, словно вожатые небольшой дружины, сидели двое студентов.

Рыжий с веснушками парень в джинсовых шортах и гавайской рубахе крутил в руках мобильник: – Жаль, что из наших никто больше не смог присоединиться.

– Тимоха, а там будут, кто постарше или мы одни этим детским садом заведовать будем? – раздражённо спросила Александра, отряхивая сиреневый хлопковый комбинезон, запачканный кем-то из ребят шоколадом.

Тимофей, в свойственной ему манере, вполголоса застрочил как скорострельный пулемёт: – Какие-то специалисты уже на месте. Наши международные друзья из проекта по обмену студентов, тоже кого-то прислать собирались. Точно знаю, что итальянец и немец в их списке были. Но они все сами по себе. Работы разбиты на делянки. Каждый должен окучивать свой квадрат и не «шакалить» на чужом. Если что-то у соседей заметили, зовём их, и они сами выкапывают. Видел снимок топографической карты. Это какой-то древний курган, только вроде как срытый. Судя по некоторым странноватым, случайно сохранившимся записям допросов местных жителей, которые в сороковые годы проводили захватчики, фашисты явно там что-то искали. Ты же знаешь из курса истории родного края, что «Аненербе» весь Северный Кавказ перерыло в поисках артефактов нордической расы. Я думаю это их работа. И раз уж эти ушлые нацисты тут побывали, то вряд ли нам что-то реально интересное достанется. Второй раз в ту же воду не войти. Помнишь, как наш великий учёный Александр Спицын сказал: «Исследователь обязан ни на минуту не забывать, что он уничтожает навсегда изучаемый памятник старины…». Сомневаюсь, что наши враги тут осторожничали. В общем, на лопате изрядно постоять придётся. Нас на окраине района изучения поставили. Раскоп метра на два вглубь точно надо будет делать.

Девушка нахмурилась: «Сенсацию ждать вдали от центра захоронения не стоит. Если, конечно, именно то, что на сегодня обнаружили, является центром. Что же осмотримся и подумаю, как прокачать ситуацию».

И тут к Александре подошёл улыбчивый паренёк атлетического телосложения с ручными часами, которые характерным дизайном выдавали футбольного фаната.

– Здравствуйте! Я Паша. Павел Степанцев, – вдруг он замялся и, протянув панаму, скороговоркой выдал: – Вот возьмите. Мы с Глебом Бойченко нашли. Кто-то потерял.

– Возвращайся на место, и пристегнись, – забрала Александра находку, закатив глаза, и обратилась к старосте курса: – Надеюсь, в туалет они самостоятельно ходят.

Тимофей расхохотался: – Ходят, ходят. Не ной, это же казачата, они с малых лет к порядку приучены.

Искрящийся изумлением, словно зажжённый бенгальский огонь, Степанцев добрался до своего места, где около окна его ждал друг плотного телосложения. Паша плюхнулся в кресло, снял кепку и механически стал почёсывать стрижку в стиле «удлинённый ёжик». Непослушные русые волосы постепенно приобрели форму вороньего гнезда.