– Помогите, пожалуйста.

– Вы где?

Воды снова стало по грудь, впору плыть. Пальцы то и дело наталкивались на какие-то тряпки, банки, куски дерева. Скользкий комочек шевельнулся под её пальцами, пискнул и остренько укусил. Катя поняла, что это крыса, и передёрнулась от отвращения, потому что крыс всегда боялась.

Перебарывая страх, она ещё раз спросила:

– Вы где?

Неожиданное прикосновение к плечу заставило её шарахнуться в сторону, но Катя тут же опомнилась и вздохнула с облегчением. Теперь она была не одна.

Судя по голосу, мужчина, барахтавшийся рядом, был совсем молодой. Придержав Катю за рукав, он сказал:

– Я за что-то зацепился и не могу вырваться.

Он тяжело дышал. Видимо, долго боролся и совсем выдохся.

В кромешной тьме Катя могла действовать лишь на ощупь, полагаясь на чуткость пальцев. Говорят, слепые даже читают пальцами, а Катя без толку возила руками вокруг мужчины, и не могла отыскать, что его держит.

Он подсказал:

– Кажется, защемило рубаху сзади. Я дёргаюсь, но едва могу пошевелиться.

Чтобы подобраться к его спине, Кате пришлось подойти вплотную:

– Держите меня, я попробую вытащить, но мне нужна опора. – Она сразу же почувствовала его руки на своей талии и, наклонившись, дёрнула рубаху, зажатую между двух балок. – Не поддаётся. Намертво засела.

Она дёргала снова и снова, но всё безуспешно.

– Я бы снял, но мне не вывернуться. Сейчас попробую разорвать. Гимнастёрка новая. Ткань очень крепкая, да ещё и мокрая.

Он незаметно перешёл на «ты», и Катя почувствовала, что за прошедшие несколько минут они успели сродниться.

– Давай.

Теперь она придерживала его за талию, слушая треск рвущейся материи.

Зловонная духота забиралась в ноздри и мешала дышать, а ноги в воде совсем окоченели.

Наконец гимнастёрка поддалась, и парень сказал:

– Поплыли искать выход. Я, кстати, Сергей.

– А я Катя. Выход должен быть там, откуда я вернулась.

Отыскав его руку, Катя потянула Сергея за собой, мечтая о той минуте, когда сможет вдохнуть свежий воздух.

Идти вдвоём оказалось в два раза легче, даже крысы стали казаться мирными существами, наподобие кротов, которых у них в Новинке развелось видимо-невидимо. Интересно, откочуют кроты на время войны в другую страну или им под землёй всё равно, что творится наверху?

– Голоса слышишь? Завалы разбирают. – Сергей вдруг остановился.

Катя тоже прислушалась, но сначала услышала стук и скрежет, сквозь который с трудом пробивалась человеческая речь. От надежды, что они скоро выберутся, сил сразу же прибавилось, хотя радости мешала тревога о Вере. Где она, что с ней? Вдруг она здесь, рядом, в кромешной тьме и не может позвать на помощь?

Голоса становились всё громче и громче, а в зоне видимости забрезжил свет. После полной темноты полоса света казалась ослепительной и прекрасной. Повернув голову, Катя смогла рассмотреть своего спутника и невольно ахнула, узнав в нем парня-шофера, который привозил в их двор песок.

Он тоже узнал её и смущённо ссутулил голые плечи:

– Вот где довелось встретиться. А ты смелая.

Теперь они подошли к пролому в перекрытии, за которым шёл разбор завалов, и людей по одному вытаскивали через низкое окно запасного выхода. Катю поразило, что не было никакой паники, никто из людей не рвался вперёд, не кричал, не плакал. Большеглазая девочка с красным бантом вцепилась в куклу, старушка в углу беспрестанно крестилась, пожилой мужчина пропускал вперёд женщину с заплаканным лицом, а позади всех стояла Вера и прижимала к груди мешок кочерыжек.

– Вера! Смотри, это Вера! Она жива, понимаешь, жива! – В порыве радости Катя до боли стиснула руку Сергея, сразу почувствовав ответное пожатие.

– Твоя подруга?

– Соседка, мы вместе ходили на поле кочерыжки собирать.

Он стоял совсем рядом, голый по пояс, и Катя старалась смотреть в пол, чтобы не покраснеть, как та морковка, что случайно оказалась в земле рядом с кочерыжками. Катя тогда обтёрла её об подол и съела.

– Тут высоко, давай я тебя подсажу, – предложил Сергей.

Катя подумала, что снова почувствовать его руки на своей талии будет свыше её сил, и резко отказалась:

– Нет! Я сама. Я всё делаю сама.

Но всё же он сумел её смутить, когда опустился на одно колено:

– Тогда наступи мне на коленку и лезь сама.

Катя вспомнила, что она в юбке, и едва не заплакала:

– А ты отвернись.

Он просчитал ход её мыслей и встал:

– Давай я первый вылезу, а потом вытяну тебя за руки.

Сейчас, когда опасность миновала и Вера оказалась живой и здоровой, Кате захотелось выглядеть перед Сергеем красивой, стройной, отважной девушкой, а не форменным чучелом с растрёпанными волосами и мокрой юбкой, с которой стекают потоки грязи. Правда, вид Сергея был не намного лучше. Хотя нет, всё-таки намного, потому что у него были необыкновенные зеленоватые глаза цвета капустной кочерыжки и обаятельная улыбка, к которой тянуло прикоснуться пальцем.