Я протянул руку, и Руперт её пожал. По толпе прокатился вздох. Тут и там вспыхивали огненные саламандры: народ вовсю делал картинки магическими камерами.

— Зря ты вернулся, — Руперт, как всегда, был душка. — Когда мы оказались дома без тебя, честно говоря, я вздохнул с облегчением. Всё было на мази, осталось собрать доказательную базу и предъявить обвинение. Они бы у нас не отвертелись, уж поверь. А ты всё испортил.

Говорить можно было совершенно свободно: народ самовыражался на всю катушку и никого, кроме себя, не слушал.

— Ну, так ведь гораздо веселее, ты не находишь? — собрав всё своё мужество, я широко улыбнулся.

— Теперь всё свалят на тебя, — гнул своё Руперт. — И я просто не смогу ничего поделать. Двести лет под прикрытием крылокошу под хвост.

— Доверься мне, — я чуть крепче сжал его руку. — Будет и на твоей улице праздник.

Взгляд единственного драконьего глаза чуть не прожег во мне дыру.

— Ладно, как скажешь, — он отпустил мою руку и сделал шаг назад. — Только помни: довольно трудно приводить аргументы, в то время, как твоя кожа интенсивно обугливается.

— Ха-ха-ха, — как я ни старался, смех прозвучал довольно натужно. — Всё тот же старый добрый Руперт. Так любит пошутить...

На эшафот, неуклюже запинаясь о ступеньки, взобрался господин Крючкотворс. Острые уши его полыхали не хуже Ока Люцифера, нос украшали круглые канцелярские очёчки, а тщедушное тельце скрывалось под официальной чёрной мантией законника.

— Ну, раз все в сборе, таки начнём? — спросил он почему-то у меня.

— Вы здесь главный, — я независимо пожал плечами. Законник приободрился. — Только вот... — острые волосатые уши встали торчком. — Хотелось бы услышать конкретные обвинения, — на лице Крючкотворса проступило раздражение.

— По-моему, это и так ясно, — высокомерно заявил он.

— Обычно так и говорят, когда на самом деле ничего не понимают, — парировал я. — Да ладно, Крючкотворс, давайте устроим шоу. Публика должна знать своих героев.

— Ну, раз ви таки настаиваете... — он всё ещё был неуверен.

— Расскажите всем, как вы раскрыли чудовищный заговор, — подлил я мёду. — И лично предотвратили чудовищное преступление века, — и посыпал сверху орешками.

Осталось положить вишенку...

— Ладно, — сдался законник. Серые щечки его раскраснелись, глазки заблестели, совсем как у мышки при виде кусочка чеддера... — Я и сам подумывал о том, чтобы выступить с публичным заявлением.

— Только вот... — мышка должна помнить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И только в ней. — Насколько я знаком с процедурой, мне полагается защитник. Иначе шоу не будет ЗАКОННЫМ.

Достав платок, законник промокнул морщинистую лысину.

— Трудно будет найти кого-то в последний момент, — пробормотал он. — Но я попробую...

— Не утруждайтесь, господин Крючкотворс, — я успокаивающе положил руку ему на плечо. — Я сам буду себя защищать.

Очки законника запотели.

— Это невозможно, господин Безумный, — он ощерился, показывая мелкие и на редкость острые зубки. — Ви не состоите в Гильдии Законников.

Я был готов к такому повороту.

— Но ведь и дракон Руперт не состоит в Гильдии палачей. Однако вы посчитали приемлемым возложить на него столь непростую обязанность.

Видите? Я тоже владею суконным языком споров и соглашений.

— Но это же очевидно, — взмахнул ручками Крючкотворс. — Кто, кроме дракона справиться с таким выдающимся человеком, как вы, господин Безумный? Его кандидатура была самой очевидной...

Ага. Двойное "очевидно". Да они в полной растерянности!

— Это ПРЕЦЕДЕНТ, господин Крючкотворс, — во всю силу лёгких заявил я. — Если не состоящий в Гильдии Палачей дракон может исполнять функцию палача, значит, не состоящий в Гильдии Законников человек может защищать себя. Что и требовалось доказать. Куод эрат демонстратум.

Может, данная цитата и не совсем подходила к месту, но ничего другого я не припомнил.

— Ви выкручиваете мне руки, вьюноша, — предупредил законник.

— Считайте это последним желанием приговорённого, — покровительственно улыбнулся я. — Если вы не в курсе, есть такая традиция.

— Ну хорошо, — уши Крючкотворса покорно обвисли. — Надеюсь вам таки есть, о чём поговорить, господин Безумный.

— И ещё одно, — я остановил его у самого края эшафота.

— Да? — в это короткое "да" законник вложил многие и многие смыслы.

"Что ещё вам приспичило?" "Перестаньте тратить моё драгоценное время" и самый главный намёк: "Не испытывайте моё терпение, господин Безумный, это вам дорого обойдётся".