Тогда же, по запаху, я обнаружила небольшой ручей – и, как следует напившись, попыталась смыть с себя грязь норы.

Получилось так себе: я по-прежнему ощущала на себе этот неприятный запах, но уже в значительно меньшей мере.

А потом появление Валуа выбило меня из колеи.

Огромный серый волк возвышался надо мной словно атлант в образе животного. От него исходила невероятная сила, требующая немедленно подчиниться ему, признать его своим вожаком и хозяином; а аромат его тела практически сносил мне голову. Я хотела этого волка и этого мужчину: хотела его внутри своего тела, хотела страстного, животного секса….

И только осознав последнее, я как будто очнулась и дернулась назад, оскалившись.

Я слабо помню, что происходило после этого: мою память вместе с чувствами как будто заволокло белым туманом, но я хорошо запомнила лишь одно: я не уступила ему.

Рычала, скалилась, вела себя как дикий зверь — но держала оборону. Где-то в глубине моего сознания проскользнула мысль о том, что Этьен может применить свою Альфа силу, вынудив меня этим подчиниться ему. Но… то ли в образе волка эта сила не работала, то ли были какие-то ещё причины – так или иначе, но Валуа отступил.

Как выяснилось позже, ненадолго.

Он не давал мне забыться в запахах окружающего меня мира; не давал насладиться бегом по лесам в одиночестве. Он всё время следовал за мной, то появлялся, то исчезал. К счастью, теперь я не реагировала на него — поддавшись туману, почти полностью поглотившему моё сознание, я лишь рычала на неудобного временного спутника, посмевшего нарушить моё уединение.

Я сама, ведомая одними лишь запахами окружающего мира, нашла небольшое лесное озеро и, смыв с себя все неприятные запахи (в том числе и те, которые принадлежали миру людей) полностью слилась с окружающей меня природой.

Я разглядывала неторопливых букашек, лениво передвигающих лапками по глянцевым листикам растений, быстро снующих по земле муравьёв-работяг и ярких осенних бабочек; я носилась за маленькими птичками, играла с шустрыми белками, и пыталась добыть побольше диких яблок.

Пустой желудок – единственное, что порой меня беспокоило, но я пила много воды и ела дикие яблоки… невкусные, терпкие, но они хорошо заглушали голод.

Этьен

Чем больше проходило времени с момента Полнолуния, тем больше я себя винил.

Первый оборот у полукровок всегда коварен. Оборачиваясь, оборотень должен становится зверем только внешне, сохраняя разум, чувства и мысли человека.

Да, нас вели инстинкты; да, во многом мы ощущали себя по-другому – но главные принципы всегда сохранялись неизменными.

Оборотни умели хранить баланс… что всегда было проблемой для полукровок.

Я так обрадовался почти мгновенному обороту Таис, что пропустил тот момент, когда волчица стала её подавлять. И если бы дело было только в этом! Вышедшая вперед человека волчица должна была немедленно признать меня свой парой: стелиться под меня, подчиняться мне, предлагать мне своё красивое грациозное тело…

Она же, вместо всего этого, неизменно рычала на меня, не подпуская к себе и близко!

Я вспомнил, что в семье Бая, один из его кузенов — полукровок к моменту первого оборота уже обрёл свою истинную – но это не спасло парня от одичания во время первого оборота.

И как только я подумал об этом, меня бросило в холодный пот.

Тая!

С этого момента я стал ещё более одержимым идеей во что бы то ни стало вернуть свою жену в замок – и как можно быстрее. Не ради собственного благополучия – удивительно, но пока Тая в образе волчицы оставалась счастливой, мой волк не рвался подчинить меня себе… Нет, он, конечно, требовал близости с истинной сукой, требовал притащить её в замок – но я без труда контролировал эти его порывы.

А Тая… её волчица не просто не слушала – она не слышала меня больше, превратившись полностью в зверя.

Я пытался… каждый день делал новую попытку достучаться до неё – и рвал на себе волосы от бессилия, потому что ничего не получалось.

Я смотрел на красавицу – волчицу и видел свою красавицу жену… которая была полностью мной уничтожена.

Я не обманывался: пустой взгляд волчицы мог быть следствием её первого оборота, но вот причиной… причиной было моё высокомерное отношение к своей истинной.

Я снова и снова казнил себя за то, что вместо поддержки, она получала лишь резкие приказы о повиновении, вместо нежности – звериную похоть; вместо крепкой семьи – отношения, которые напоминали ей брак между её родителями.

И весь я знал об этом!

О том, что ей неуютно в замке; о том, что она боится близости – я догадывался почти обо всех её страхах и опасениях.

Кирилл (надо отдать ему должное), пытался объяснить мне всё это в своём замке. Но почему-то вместо того, чтобы сразу ужаснуться тому, что творилось в её голове, я первом делом подумал только о том, как скорее вернуть её в замок.