Соболев, схватив меня за подбородок, приподнял мою голову таким образом, что я была вынуждена посмотреть ему прямо в глаза.

—Не придирайся к словам. Ты знаешь, что я имел в виду. Твоя сестра может быть опасна. Я не хочу, чтобы ты рисковала.

—Мне показалось, что в прошлый раз мы не пришли к общему мнению.

— Получается, я зря надеялся на твоё здравомыслие, — тяжело вздохнул Соболев.

— Ты и правда думаешь, что она может накинуться на меня с ножом или что-то в этом роде?

—Яна, — тяжело вздохнул Соболев. — Неужели ты не видишь, что она отравляет всё вокруг.

—А мне кажется, что Аня всего лишь индикатор… Знаешь, у нас на химии во время опытов выдавали такие бумажные полоски. Кладёшь их в пробирку – и по ним определяешь, что внутри: вода или кислота.

Соболев насильно поцеловал меня в губы.

—Мне плевать на твою сестру, плевать на все истории, что она придумывает. В конце концов, эта сука всё ещё ходит по земле, хотя за всё, что она сделала, она давно должна кормить червей. Но я не трогаю её только из-за тебя… Я люблю тебя, понимаешь ты это?

Прикусив мою нижнюю губу, он в сердцах произнёс.

— Ты думаешь, я такой зверь, который любит причинять боль? Да мне самому больно от того, что с нами происходит!

— Само по себе ничего не происходит, — замотала я головой. – Все сделал ты сам, своими руками.

Нахмурившись, Соболев провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила, а? Я готов на любое безумие… Дерьмо! Я бы что угодно сейчас отдал за то, чтобы всё начать заново: ты, я, эта долбанная однушка на Ленина. Ты на меня тогда так смотрела…

— Я любила тебя, — прошептала я, чувствуя, что начинаю плакать. – Тогда ты казался мне самым лучшим человеком на свете.

— Янка… — Соболев с силой прижал меня к себе. – Я не могу без тебя, понимаешь? Ты в моих венах, в моей крови… Ну что мне сделать, чтобы ты это поняла?

— Не трогай меня, пожалуйста.

Вырвавшись из его объятий, я побежала к подъезду и уже у двери, снова попросила:

— Просто оставь меня в покое.

Вернувшись домой, я почувствовала, что меня трясёт. Соболев только что использовал пряник, значит, совсем скоро появится кнут. А когда он узнает о причине моего визита в поликлинику…

Мне даже не хотелось думать, что за этим последует.

Наверное, в другое время слова Соболева могли что-то изменить. Но я больше обманывалась: несмотря на внезапный порыв чувств, Соболев не был тем, кто отступает с намеченного пути. Сегодня или завтра, но меня запрут в особняке под охраной и заставят изображать преданную собачку для своего единственного и неповторимого хозяина. Он будет и дальше развлекаться с девками в ночных клубах, заставляя меня потом принимать его тело в себе.

Анька была права: у меня мало практики, много комплексов, и я не практикую глубокое горло.

Я превращусь в дёрганную неврастеничку, а может даже начну потихоньку спиваться… Интересно, как с этим делом у нашего папаши?

Выпив холодной воды, я прошла в комнату и, вздохнув, вытащила сумку, в которую начала собирать вещи.

«Бежать…Как можно быстрее, пока мой ненаглядный супруг все ещё развлекается, изображая из себя человека. Потому что новое появление монстра я просто не переживу».

Я с какой-то жалостью к самой себе вспомнила, как поверила ему в первый раз. История Рафа, терзание книжных героев, которыми я напичкана по самые уши ( тут Анька явно была права: книжная жизнь сильно отличается от жизни реальной), и я, как идиотка, купилась на его извинения… Как можно извинить то, что тебя перепутали с родной сестрой и заставили давиться мужским членом.С тех пор ничего не изменилось. Кроме одного — он стал куда злее и агрессивнее.

Это уже потом была история с самой Анькой… и машина.

Н-да…

Я только сейчас поняла ту мысль, которую сегодня так усердно вдалбливала в меня Рушана Георгиевна: эгоизм это не только ненормальная любовь к самому себе, иногда это ещё и здравый смысл, помноженный на чувство самосохранения.

Я улыбнулась сквозь слезы.

Несмотря на моё состояние, несмотря на Соболева, мир все же оказался не без добрых людей.

Закончив собирать вещи, я вытащила из кармана сложенный вчетверо листок, и на всякий случай проверила, всё ли я положила, что нужно.

Затем, перекусив немного омлетом и крепким чаем, немного успокоилась и позвонила маме, чтобы поболтать ни о чем. Точнее, у меня была одна цель: невзначай во время разговора упомянуть о гранте на обучение заграницей, на который я подавалась несколько недель назад – и что я, сама не зная как, оказалась в числе финалистов.

После этого вернулась к сбору вещей. Только теперь я упаковывала вещи, которые не собиралась брать с собой — не было такой возможности. Собрав все чемоданы, я полила цветы, выкинула продукты и помыла холодильник. Протерла ванную и туалет. Написала большое письмо с извинениями Вере Алексеевне. Подумав, добавила две тысячи рублей на все непредвиденные расходы, которые у неё могли случиться. И, подготовившись таким образом, легла отдохнуть на голой кушетке уже полностью одетой.