— А теперь давай поговорим начистоту.

Сделав большой глоток воды, я кивнула.

— Ты хочешь ребенка, хочешь сохранить беременность.

— Я не могу этого сделать! — всхлипнула я. – Хочу, но не могу.

Доктор кивнула.

— Президент Америки возьмёт заложников…

— Что? – непонимающе уставилась я на доктора.

— Если ты собираешься на аборт только из-за своего мужа, то есть другие варианты, — мягким тоном, как маленькой, объяснила доктор. — Не обязательно убивать ребенка и калечить собственную жизнь только ради того, чтобы избежать насилия в семье.

— Он не отпустит меня, — разревелась я по-новой. — Как только он узнает, что я беременна, мне — конец.

— Есть организации, фонды…

Я замотала головой.

— Рушана Георгиевна, люди его статуса чхать хотели на всякие фонды.

— А если огласка?

— У меня бабушка очень больна. Любая плохая новость для неё может стать последней. – И чтобы наглядней объяснить, я рассказала ей про недавний бабулин приступ.

Рушана Георгиевна внимательно посмотрела на меня.

— Если бы я не знала тебя до этого момента, — медленно произнесла доктор. — Если бы ты пришла ко мне только сейчас, то я не стала бы тебя уговаривать.

— Рушана Георгиевна…

— Яна, я помню, как ты мечтала о детях и как ты переживала, когда у тебя не получалось забеременеть.

Вздохнув, доктор на минуту отвлеклась, посмотрев в сторону окна, будто задумавшись о чем-то своём, а затем продолжила.

— У тебя сейчас играют гормоны. Я не психиатр, но тут и специалистом не надо быть, чтобы понять: твоё психическое состояние и до беременности вряд ли было идеальным. Сейчас же беременность и гормоны всё только усугубили.

Рушана Георгиевна наклонилась назад, к результатам моих анализов.

— Я могу послать тебя на аборт, Яна. Это рутинная процедура, которой мы занимаемся каждый день. Медицина совершенствуется, и теперь женщины не умирают на кресле в попытки избавиться от нежелательной беременности. Но последствия всё же остаются. Я не говорю сейчас про затяжную депрессию от перенесённого стресса, отсутствие желания жить… я имею в виду бесплодие, которое, бывает, случается, от одного единственного аборта.

Я прижала руку к животу, с ужасом понимая, что говорит мне врач: она думала, что я хочу избавиться от этого неугодного мне малыша, чтобы родить другого потом…

— Рушана Георгиевна, — всхлипнула я. – Дело не в этом! Точнее… я готова принять наказание за тот грех, который совершаю.

Доктор шумно выдохнула.

— У тебя есть кто-нибудь, с кем ты можешь просто поговорить об этом?

Я покачала головой.

— Никого. – шёпотом призналась я. – Никто не знает… А если узнают, то это откажется тупик, понимаете? Я не тяну эту жизнь даже сама, а что будет, когда родится ребенок? С кем он в итоге окажется? Кто его будет любить, кто будет заботиться о нем… Отец – монстр?

— А мать? – прищурилась Рушана Георгиевна. – Куда ты денешься?

Я улыбнулась бескровными, сухими губами.

— Если он заставит вернуться мне я домой, то долго я там не протяну.

— Это самый негативный из возможных вариантов, — кивнула доктор. — А теперь представь, если вдруг ты решишь побороться за этого ребенка. Ты думала, каким образом ты можешь уберечь своего малыша от того ужаса, который ты себе представляешь?

Я пожала плечами.

— Это нереально.

— Ты уверена? – спросила доктор. – У каждого своя реальность, Яна. Твоя реальность мне не нравится.

— Мне она тоже не нравится, но что я могу поделать.

Доктор скупо усмехнулась.

— У меня есть одна пациентка, которая только недавно родила здорового малыша после рака третьей степени.

Я подняла заплаканные глаза на доктора.

— У тебя просто зашорено сознание. Стресс, гормоны – ты не видишь выхода. А выход всегда есть, просто за него надо бороться. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я неуверенно кивнула.

— Ответь себе на главный вопрос: ты не хочешь ребенка от этого мужчины или не хочешь ребенка, потому что не хочешь возвращаться к этому мужчине?

Я задержала дыхание и через минуту, погасив все свои эмоции, ответила доктору.

Глава 34

Проведя в женской консультации больше четырех с половиной часов, я вышла на улицу, жадно вдыхая теплый вечерний воздух.

Решение… решение было принято. Компромиссное, предательское, возможно, злое. Наверное, такова наша жизнь: нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца, но одно дело простое куриное яйцо, другое – человеческая жизнь, поставленная на карту. Жизнь родного, близкого тебе человека.