***

– Свят, нужно будет повысить жалованье водителю - смеется Алёна, когда тот открывает ей дверь. На лице самого водителя никаких эмоций - я выбираю только самый лучший, самый дорогой персонал. Они не задают лишних вопросов, исполнительны и никак не обозначают себя без надобности.

Алёна, не оставляя по-детски глупого желания смутить мужчину, выходя, специально задирает юбку пальчиками вверх, позволяя ему на мгновение полюбоваться округлыми бедрами. Стерва! Но такая любимая! Моя!

С ленивой улыбкой наблюдаю за ней- я знаю, такое поведение - всего лишь игра. В душе она- та девочка, которую я знал ещё с интерната. Та пухлая, неуверенная в себе малышка в очках с толстыми стеклами, что тайком плакала у меня на плече. Та, которой я обещал разбогатеть, вернуться и жениться на ней. И слово свое сдержал. По всем фронтам. Сейчас она лишь наслаждается жизнью и силой своей красоты. Пускай. Она это заслужила. У меня сносит крышу от гремучей смеси ее сексуальности и поистине детской непосредственности. " Люблю"- это слишком слабое слово, чтобы описать всю гамму моих чувств к жене. Я дышу ей, живу ей.

Спустя время, расслабленные , насытившись друг другом до приятной ломоты в теле, мы лежим, обнявшись. Фоном идёт какое-то новое кино, Алёна вдруг приподнимается, притом, делает это так сексуально, что у меня тоже все в прямом смысле приподнимается, и с хитринкой в глазах выдает:

– А я ведь и забыла, что у меня для тебя сюрприз.

Я приподнимаю бровь- сюрпризами меня Аленка балует редко, да и впринципе, что может быть нужно мужику от женщины в качестве подарка? Нет, то что нужно, я уже получил и не раз. Такие сюрпризы я люблю. Но здесь явно нечто другое, часы, чтоль, купила? Она в последнее время стала падка на все атрибуты люкса- вот и мне пыталась вдолбить, что без сверхдорогих часов или люксовой обуви от именитого дизайнера мои денежки на счетах немного не то, обесценятся, мать их? Я лишь ухмылялся в ответ, понимая, что для женщин все немного не так устроено как для нас, мужчин. Им важен внешний лоск, показуха. Нет, я знаю и кучу таких же мужиков, но там почти у каждого бедное детство и юность, обязательное желание доказать и показать всему миру. Дай такому волю- он бы ходил, обвешавшись деньгами, чтобы все сразу видели его статус.

А женщины? О, они прекрасны. И любят все прекрасное- ну естественно, а ещё бы за что меня Аленка полюбила? Кстати, она уже, соблазнительно покачивая бедрами, колыхающими тонкую шёлковую ночнушку, что-то ищет в сумочке.

– Вот он- она победно вскидывает руку кверху с чем-то тонким и еле заметным, как тонкий стик сигареты. А потом я врубаюсь...

– Это то, о чем я сейчас подумал?- едва слышно шепчу, не в силах оторвать взгляда от полоски в ее пальцах.

– Ага, я с утра уже три сделала и на кровь сдала, ХГЧ, ошибки быть не может- я беременна- радостно помахивает она тестом с двумя полосками.

– Я люблю тебя- ору я , бросаясь к ней. Обнимаю, прижимая к себе, вдыхая такой знакомый, уже родной сладковатый аромат ее любимого лосьона, глажу волосы и как дурак повторяю " люблю тебя, люблю, люблю"

Loneliness

Святослав:

Словно в немом замедленном кино смотрю, как комья мокрой земли падают на крышку гроба. Небо вместе со мной оплакивает моих девочек. Сегодня всё как в сраном зарубежном фильме- вокруг меня стоят люди в траурных шмотках, огромными черными грибами выглядят зонты над их головами. Священник, монотонно бормочущий молитву тому, кто допустил это зверство. Сладкий аромат цветов, что будет преследовать меня всю жизнь.

Кто-то подходит выразить мне сочувствие- их губы вяло двигаются, звука практически не слышно. Или это боль так оглушила меня? Вырвала из реальности, похоронив вместе с ними....моей семьёй. Семьёй, которой так и не удалось сбыться, что осталась лишь мечтой, о которой мы с Алёной тихо перешептывались после очередной ночи любви, выбирая имена нашим детям... Отчего-то на ум приходят глупости, вроде тех, что она была категорически против старославянских, вроде Архип или Леонтий...А еще она хотела детскую непременно в желтом цвете, какую-то хрень под названием baby shower и....жить, сука! Жить она хотела, блядь!

Суууука, как же больно! Хочется выть. Упасть на землю и выть в голосину, выплескивая свое горе. На задворках сознания свербит мысль-" это тебе, зарвавшийся ублюдок, за то, что посмел хвалиться своим счастьем, упиваться им"- да, я не был из тех тряпок, что боятся показаться недостаточно мужественными, признавшись в чувствах жене излишне романтично. Что из последних сил плетутся бухать с друзьями, лишь бы те их не сочли подкаблучниками. Нет. Я говорил о своей любви, жил ею....А как жить теперь...как?! Каждый день просыпаться, заново ощущая эту боль? Прокручивая в голове всего лишь одну мысль " почему это произошло с ними?" Не со мной, взрослым, успевшим изрядно нагрешить, мудаком. А с маленькой глупой девочкой, что лишь строила из себя роковую женщину, и так и не увидевшим белый свет младенцем...

Где ты, Бог?! Нахуя им нужны огромный каменный склеп, что построили за нереально короткий срок нанятые мной люди, море ебучих цветов, венки с дебильными надписями от порой чужих совершено людей?! Они хотели жить! Просто жить!

****

В доме так пусто- вся прислуга в оплачиваемом бессрочном отпуске, даже охрану - и тех отпустил. Если кто-то из конкурентов решит убрать меня сейчас- я сам с радостью выйду навстречу.

Впрочем, и этого не придется ждать- мой бывший боевой товарищ, Сокол, Леха Соколов, что сейчас стал мэром нашего долбаного городишки, самолично следил за тем, чтобы из моего дома вынесли всё оружие. А у ворот поставил своих людей- чтобы я не смог никуда уехать. Вот только ушлый сучонок не просчитал, что человек, доведенный до крайности, весьма изобретателен. Особенно бывший военный.