Первую группу составляют пророки и святые; вторую — султаны, халифы и шахи; третью — подвижники и отшельники; четвертую — военачальники и государственные сановники; пятую группу — землевладельцы и родовитые люди, жители провинций и «люди базара», купцы, отступники, смутьяны и распутники.

Как само деление персонажей исторических сочинений на ряд категорий, так и последовательность их перечисления по группам основаны, видимо, на представлении о том, что человек — член социальной группы, которая в значительной мере обуславливает его сознание, поступки и поведение, определяет его место в общественной иерархии. Так, в частности, утверждается, что пророки и святые — суть «посредники между богом и людьми», и знание их жизненных обстоятельств — благое дело. Подвижники, имамы и отшельники — это те, образу жизни и деяниям которых правоверные мусульмане должны подражать. Военачальники и государственные сановники — «привилегированный род». Необходимость знания причин их благополучия, их образа действия определяется тем положением, которое они занимают в обществе. Персонажи составляющие пятую группу — это подданные такого-то могущественного султана, такого-то славного халифа или такого-то знаменитого шаха. Знание их судеб поучительно во многих отношениях. В равной мере это относится и к судьбе отступников, смутьянов и мятежников, которые представляют собой «заблудшую» часть общества. Государи вершат судьбы людей и государств; они и есть главные действующие лица истории.

Как видно, из всех участников истории основной фигурой признавалась фигура государя. Соответственно, история понималась как арена деятельности исключительно государей, их военачальников и сановников. Потому повествование концентрируется вокруг политических деяний и речей исторических лиц. Историк интересуется прежде всего внешней стороной их действий, которые он «пережевывает в мельчайших деталях». Внутренние побуждения поступков почти не затрагиваются. Историк как бы перебегает от факта к факту, от одного царствования к другому, делая кратковременные остановки там, где описываются походы и сражения, победы и триумфы, свадьбы и пиры, добродетели и благие дела, обстоятельства восшествия на престол и кончина каждого поочередно государя той или иной династии. Потому основное место действия в исторических сочинениях мусульманских авторов средневековья — столичный город, дворцы, войсковой стан и поле сражения. Этнические и социальные процессы, по своему характеру далекие от конкретности событий политической и военной жизни, отмечаются историками средневековья лишь вскользь, мимоходом. Поэтому для выявления и описания этого ценного материала необходимы тщательная исследовательская работа и использование всех возможных дополнительных источников. В ряде сочинений, авторы которых в силу личных склонностей или согласно воле заказчика книги интересовались биографическими сведениями о литературных деятелях каждого царствования, содержится материал также по истории культуры. Есть историки, которые уделяли внимание этнографическим, демографическим аспектам истории. Однако же в целом средневековая историография доставляет наибольший материал прежде всего по военной и политической истории. Будничная жизнь народа и страны, конечно, освещалась, но удостаивалась описания исключительно через судьбу ханов, султанов, шахов.

Словом, средневековая мусульманская историография — историография падишахов. Разумеется, воцарение не каждого монарха, официально считавшегося главой династии, обозначало собой перемену в жизни страны. Но был в истории средневековья человек, приход к власти которого имел огромное влияние на судьбы многих народов, в том числе народов Средней Азии и Казахстана. Его имя Темучин.

Жизненный путь Темучина был долгим и сложным. Пройдемся по нему и мы, и для понимания логики событий обозначим основные вехи в его биографии.

Темучин — будущий Чингиз-хан — родился по одним сведениям в 1162 г., а по другим — в 1155 г. в семье богатого нойона Есугей-бахадура. Согласно монгольскому преданию, Темучин происходил из рода кият. Мать его была из племени конграт. Он рано осиротел. Сподвижники Есугей-бахадура после его смерти дружно покинули его малолетних детей, и в молодости Темучин пережил немало унижений и нужды, с тяжелой колодкой на шее скрываясь от своих врагов в зарослях заводи Онона и питаясь кореньями и сырой рыбой. Но причудливы зигзаги судьбы. Возмужав, Темучин, выделявшийся среди своих сверстников хитростью и умом, сумел сплотить вокруг себя преданную ему дружину нукеров, возвратить угнанные стада и рядом удачных набегов снискать себе славу отважного бахадура, и к концу XII в. стать одним из предводителей в монгольских степях.

Известность его возросла в войнах хана кереитов с найманами, меркитами и татарами, в которых будущий Чингиз-хан, выступая в качестве вассала кереитского хана, принял столь деятельное участие, что был пожалован почетным титулом. Но вассальные отношения продолжались недолго; могущество Темучина все более возрастало, в 1203 г. он разгромил кереитов, а в следующем году его сорокапятитысячное войско выступило в поход на найманов и меркитов. Часть меркитов и найманов подчинилась Темучину, а другие, переправившись через Иртыш, бежали на запад, в просторы современного Казахстана. Покорив в результате военной кампании 1204–1205 гг. главных своих противников, Темучин завершил объединение под своей властью всех главных племен Монголии. Весной 1206 г. у истоков Онона состоялся курултай монгольской знати — сторонников Темучина, на котором он торжественно, под реяние белого священного знамени с девятью хвостами, был провозглашен повелителем монголов. Одновременно курултай утвердил за Темучином титул Чингиз-хана, совершенно вытеснивший его личное имя. Значение титула Чингиз(Чингис, Хингис)-хан до сих пор точно не установлено. По мнению ряда востоковедов, титул чингиз происходит от тюркского слова тенгиз — море, океан; и композит Чингиз-хан, соответственно, означает «Океан-хан», т. е. «Владыка океана», «Всемирный хан».

Когда Темучин — Чингиз-хан, уверенный в том, что, покончив с царьками меркитскими, кереитскими и найманскими, стал уже «единодержавцем народов», заявил, «я… направил на путь истины всеязычное государство и ввел народы под единые бразды свои» [Сокровенное сказание, с. 168], он не знал еще, на какую высоту он будет вознесен походами в дальние западные страны по пятам бежавших остатков группы меркитов и найманов, вторично разбитых Чингиз-ханом в 1208 г. на берегу Иртыша.

Вытесненные из окрестностей Байкала, а затем и берегов Иртыша группы меркитов и найманов, действовавшие сообща, были разбиты в 1209 г. уйгурским идикутом при попытке пройти через его владения. В результате они разделились: меркиты подались к кипчакам в теперешние казахские степи, а найманы во главе с Кучлуком направились в Семиречье во владения кара-китаев.

Последствием этих событий стало то, что в 1211 г. в Семиречье впервые появилось монгольское войско под предводительством Хубилай-нойона, одного из полководцев Чингиз-хана. Глава карлуков Арслан-хан велел убить кара-китайского наместника в Каялыке и добровольно подчинился монголам. Правитель Алмалыка (в долине р. Или) мусульманин Бузар также признал себя вассалом Чингиз-хана; за него была выдана дочь Джучи, старшего сына Чингиз-хана. Однако, корпус Хубилая в этом же году отбыл на восток, поскольку Чингиз-хан начал войну с Китаем и все свои наличные вооруженные силы направил туда. Лишь в 1216 г., после завершения военной кампании на юге, Чингиз-хан поручил Джучи добить бежавших на запад меркитов. Давние противники сошлись в ближнем бою около Иргиза, в степных просторах Тургайского края Казахстана. Меркиты потерпели полное поражение и рассеялись в разные стороны; Джучи со своими подчиненными торжествовал над поверженным врагом. Но тут произошло непредвиденное. На рассвете следующего после победы дня перед монголами вдруг объявилось 60-тысячное войско хорезмшаха Мухаммад-султана, который из Дженда, с нижнего течения Сыр-Дарьи, в свою очередь выступил в поход против кипчаков. Монгольские военачальники решили не вступать в бой с хорезмшахом и объявили, что они посланы Чингиз-ханом только против меркитов и что у них нет разрешения на войну с хорезмшахом. Но султан не внимал их словам и своими действиями принудил таки Джучи вывести своих воинов на поле боя. Монголы сражались отчаянно смело. Даже был момент, когда хорезмшах чуть было не угодил в плен, и лишь смелый бросок его сына Джалал ад-Дина, отразившего нападение, спас султана из гибельного положения. За световой день ни одна из противоборствующих сторон не добилась решительного успеха. Быстро сгустились сумерки и на ковыльную степь опустилась чернота южной ночи. Оба войска отошли на свои стоянки, чтобы вновь начать войну на завтрашнее утро. Монголы зажгли сторожевые костры, но, оставив их горящими, сами скрытно покинули лагерь и быстрым маршем двинулись на спинах своих коротконогих лошадей на восток. Утром, когда военная хитрость монголов обнаружилась, их уже невозможно было догнать. Султан вернулся в Самарканд.

Так, на территории нынешнего Казахстана произошла первая встреча двух войск — монгольского и мусульманского. То было совершенно случайное столкновение, оно не выявило победителя. Однако это краткое вооруженное соприкосновение имело весьма тяжелое нравственное последствие. По словам ан-Насави, личного секретаря Джалал ад-Дина, сына хорезмшаха, храбрость монголов произвела на султана сильное впечатление и, когда упоминали о них, он говорил: «Не видано подобных тем мужам по отваге и стойкости в страданиях битвы и по опытности в правилах нанесения колющих и рубящих ударов». По мнению В.В. Бартольда, именно тягостное впечатление хорезмшаха от первого боя с монголами было одной из причин, почему он впоследствии не решился встретить их в открытом поле.