Как известно, монгольские правители отличались веротерпимостью. Но в то же время они требовали строгого соблюдения своих обычаев и традиций. По рассказам Рашид ад-Дина, в царствование Чагатая и Хубилая мусульмане могли только тайно совершать свои омовения в текучей воде и убивать баранов по правилам, предписанным шариатом [403] , так как оба этих обычая не соответствовали монгольским обрядам. Тому, кто резал животных по способу мусульман, а не по-монгольски, должно было самому перерезать горло, а его жену, детей, дом и имущество отдавали доносчику [404] . «Под этим предлогом, — замечает Рашид ад-Дин, — у людей забрали много богатства. Прельщали рабов-мусульман, говоря им, что мы освободим того, кто донесет на хозяина, и ради своего освобождения они наговаривали на хозяев и обвиняли их в преступлении. Дело дошло до того, что мусульмане в продолжении четырех лет не могли совершать обрезание своих сыновей. Маулана Бурхан ад-Дин Бухари преподавал в Хан-Балыке, на него донесли, его выслали в Манзы, где он и скончался. Дело дошло до того, что большинство мусульман оставили Китайскую страну» [405] .

Жестокий феодальный гнет, установленный монголами, и разруха в сельском хозяйстве повлекли за собой столь же серьезную деградацию ремесленной промышленности и торговли.

Выгодное географическое положение Восточного Туркестана и торговые пути, связывавшие Китай с Средней Азией и проходившие через уйгурские города, могли способствовать развитию торговли в Уйгурии. Но этому помешали почти. беспрерывные междоусобные войны и фактический распад Монгольской империи на ряд самостоятельных улусов, от которых больше всего пострадали уйгурские земли. Правда, при дворе монгольских ханов как в Монголии до 1260 г., так и в Китае находилось много уйгурских и мусульманских купцов. Но большинство их занималось ростовщичеством в Китае и Монголии. Если кто из них и вел транзитную торговлю в незначительных размерах через уйгурские земли, то это не имело большого значения для экономики страны.

Таково было состояние экономики Уйгурии. Народные массы, доведенные до полной нищеты, становились перед необходимостью активной борьбы. В 1238 г. восстали крестьяне и ремесленники г. Бухары, которыми руководил Махмуд Тараби. Такое же восстание вспыхнуло и в Уйгурии, где к восставшим присоединились и войска самого идикута. Оба восстания были подавлены совместными усилиями монгольских и местных феодалов.

Монгольские правители, обеспокоенные сокращением доходов казны в результате обнищания крестьянства, напуганные восстаниями, сделали попытку урегулировать систему налогов.

Они заменили бесчисленные поборы подушной податью с учетом доходов населения. Размеры налога были неодинаковы. Согласно Рашид ад-Дину, в областях Северного Китая и в Мавераннахре богатый платил в год 10–45 динаров, а бедный — 1 динар. В Хорасане богатый платил 7–10 динаров, а бедный — 1 динар. О размерах налога в Уйгурии в источниках не сказано, но известно, что, как и в других местах, налог со скота «копчур» взимался по одной голове с каждой сотни, причем меньше сотни налогом не облагалось [406] .

Цитированный ярлык Мэнгу-хана вводил ограничения против произвола военных и гражданских властей. В нем говорилось: «Мэнгу-хан приказал отобрать у всех печати и ярлык, которые придворными чинами или князьями без разбора были выдаваемы, и строго запретил, чтобы впредь царевичи не писали и не давали никаких приказов в каком-нибудь деле, которое имеет отношение к управлению вилайетами, не запросив мнения ханского наместника» [407] . Он также принял постановление, чтобы ни один гонец не брал на станции более 14 лошадей и чтобы почтовыми лошадьми не пользовались частные лица и не брали у населения фуража и провианта сверх положенного им [408] .

Однако практически ярлык Мэнгу-хана ни в Мавераннахре, ни в Восточном Туркестане не мог найти применения в условиях междоусобицы.

В 1260 г. после смерти великого хана Мэнгу в Монголии началась междоусобная война, которая была вызвана борьбой за престол между двумя братьями умершего хана, из которых один (Ариг-Буга) был провозглашен великим ханом в Монголии, а другой (Хубилай) — в Китае. Оба старались подчинить себе Среднюю Азию и Восточный Туркестан и посылали туда царевичей. Хотя эта война кончилась победой Хубилая, однако ему так и не удалось подчинить себе Среднюю Азию, где образовалась новая коалиция монгольских князей против Хубилая. Во главе ее стоял внук Угэдэя, Хайду, создавший в 1269 г. в Средней Азии независимое монгольское государство [409] .

Хайду организовал против Хубилая довольно сильный и прочный союз князей, в который входили потомки Угэдэя и Чагатая, разгромленные ханом Мэнгу. Хайду овладел землями по берегам р. Эмиль и распространил свою власть на Восточный Туркестан. Уйгурия стала яблоком раздора между Хайду и Хубилаем.

Вооруженная борьба между Хайду и Хубилаем продолжалась вплоть до самой смерти последнего (1294). Ею была охвачена почти вся территория Восточного Туркестана и Джунгарии. В одном среднеазиатском источнике отмечается: «После того как Эсэн-Бука (сын Дуви-хана, ум. в 709 г. х. — 1309–1310 г.) вступил на престол, он в течение трех лет царствовал независимо. Усавур-оглан (чагатайский царевич, правивший в Хорасане. — М. К.), возжаждав [захватить] по повелению каана [Хубилая] владения Чагатая, подошел к границе Кара-Ходжи. Эсэн-Бука и Кибек (сын Дува-хана, ум. в 721 г. х. — 1321–1322 гг.) с многочисленными войсками выступили, чтобы его отразить. Так как вследствие многочисленности войск их прохождение по одной дороге было затруднительным, Эсэн-Бука отправился по дороге через Кашгар, а Кибек — по Алмалыкской. Войска Эсэн-Буки шли, разоряя каждое поселение, которое случалось по пути, предполагая, что если они встретятся с врагом и одолеют [его], то после сокрушения и покорения врага [поселения] благоустроятся, а если потерпят поражение, то врагу не будет от них пользы. Кибек же поступал наоборот, и при прохождении благоустраивал и возделывал все вилайеты, которые попадались на [его] пути.

Когда он, Эсэн-Бука, сразился с Ясавуром, Инкарджак, верховный эмир Эсэн-Буки, находясь в центре армии, обратился в-бегство, и все войско [его] потерпело полное поражение… Куда бы ни приходили на обратном пути войска Эсэн-Буки, кроме плода раскаяния, они ничего не обнаруживали из посеянного-своими деяниями, пока не дошли до. того, что съели всех животных. А войска Кибека на обратном пути шли все дни счастливо, в довольстве и веселье» [410] . Уйгурское население, проживавшее к северу и югу от Тянь-Шаня, сильно страдало от этой междоусобной войны монгольских феодалов.