Различие между историками антимонгольскими и промонгольскими практически имеет мало значения для данной статьи, ибо и представители второй группы, при всей их лояльности по отношению к монгольским ханам, не скрывали массовых разрушений, чинимых войсками Чингис-хана, и темных сторон монгольского владычества.

Мы не имеем возможности дать здесь подробный обзор советской и западной историографии вопроса. Отметим лишь, что Б. Я. Владимирцов дал явно идеализированную оценку личности Чингис-хана и его политики [456] . В. В. Бартольд также не чужд идеализации уже не столько личности Чингис-хана, сколько его империи и последствий завоеваний. В. В. Бартольд явно недооценивал размеров разрухи, экономического и культурного упадка в результате завоеваний Чингис-хана и чингисидов. Поэтому, несмотря на большую ценность трудов В. В. Бартольда и особенно его классической работы «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» [457] , его трактовка последствий монгольских завоеваний не может быть принята [458] . Общая оценка исторического значения этих завоеваний в советской историографии остается отрицательной [459] . Она совпадает с оценкой, данной К. Марксом: «Между тем орды совершают варварства в Хорасане, Бухаре, Самарканде, Балхе и других цветущих городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хозяйство, дворцы и мечети — все летит к черту» [460] . Новую оценку личности и деятельности Чингис-хана с марксистских позиций дал академик И. М. Майский [461] .

Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219 и следующие годы занимает важное место в серии завоевательных войн, порожденных образованием Монгольской империи Чингис-хана. Этот поход стал начальным этапом завоевания монголами стран Западной Азии и Восточной Европы.

Государство хорезмшахов, против которого был направлен этот поход, объединяло большую часть Средней Азии, весь нынешний Афганистан, весь Иран (кроме Хузистана). Оно простиралось от Аральского моря и низовьев р. Сыр-Дарьи на севере до Персидского залива на юге и от Памира и Сулеймановых гор на востоке до гор Загроса на западе. Это был конгломерат стран и народностей, объединенных завоеванием вокруг Хорезма — очень богатой области старинной земледельческой ирригационной культуры. Экономическое (с X в.) и политическое (с XII в.) значение Хорезма сильно выросло благодаря тому, что столица его Гургандж (Ургенч) стала узлом караванных путей, соединявших Иран и Среднюю Азию со странами Восточной Европы (в частности с Киевской Русью), со степными тюркскими племенами нынешнего Казахстана и с Китаем (через Монголию), складочным местом и биржей транзитной караванной торговли. Но вместе с тем государство хорезмшахов как великая держава было образованием недавним: Хорасан был завоеван в 80-х годах XII в., Западный Иран — в 1194 г., Заамударье (Мавераннахр) — в 1210 г., нынешний Афганистан — к 1215 г. Состав населения этой державы был пестрым, охватывая много разных иранских и тюркских народностей, а также племен, еще не сложившихся в народности, оседлых и кочевых. Вражда между ними, особенно между оседлыми иранцами и кочевыми тюрками, временами принимала острые формы [462] .

В государстве хорезмшахов сильно проявлялось недовольство податного сословия (ра'ийатов) — крестьян и горожан — высокими налогами, введенными хорезмшахами, и произволом их сборщиков податей. О последних историк Равандй на рубеже XII и XIII вв. писал: «Они одним росчерком пера покушаются на земельные владения (амлак) мусульман и постановляют то, что незаконно, вроде того, что пусть такое-то селение уплатит 100 динаров, такие-то мясники — 50 динаров, такие-то бакалейщики — 100 динаров, такие-то — сукноторговцы — 500 динаров, тот-то — столько-то, а этот — столько-то. И эти служебные записки писцы (дабиран) вручают военным начальникам (сарханган), [говоря]: получите это [сра'ийатов] при помощи палочных ударов (захм-и чуб)» [463] . По рассказу Нисави, назначенный вазиром Дженда (на Сыр-Дарье) Фахр ад-Дин Шараф ал-мульк «тиранией и притеснениями возложил на спины ра'ийатов тяжкое бремя»; его помощник (наиб) доведенные до отчаяния ра'ийаты поймали и, «как утку, изжарили на огне» [464] . Насилия и ограбление ра'ийатов военно-феодальной знатью, состоявшей из вождей тюркских кочевых племен, были обычным делом. Мать хорезмшаха Мухаммеда, происходившая из тюркского племени канглы, покровительствовала тюркской военной знати. О них говорит Джувейни: «Сострадание и милосердие было далеко от их сердец; где бы им ни случалось проходить, та область оказывалась разоренной, и ра'ийаты искали убежища в крепостях» [465] .

Государство хорезмшахов сильно ослабляли и противоречия в среде господствующего класса феодалов. При феодальной раздробленности султан Мухаммед-хорезмшах (1200–1220) пытался проводить централистскую политику. Часть местных владетельных феодалов, своих вассалов, он низложил; к началу войны с монголами 22 из них находились в заключении в Гургандже [466] . Эта политика вызывала сильное недовольство провинциальной феодальной знати. К тому же хорезмшах не решился, да и не мог бы низложить самых сильных вассалов, как, например, атабеков Фарса и Луристана. В борьбе с оппозицией местной феодальной знати хорезмшах опирался на гражданскую бюрократию, заинтересованную в создании сильной центральной власти, а также на ополчения тюркских кочевых племен, знать которых была наделена военными ленами (икта'). Но и эти две группы класса феодалов раскололись на сторонников самого хорезмшаха Мухаммеда, главной опорой которого были туркменские племена, и сторонников враждовавшей с ним его властной матери Теркен-хатун [467] , уделом ее был Хорезм, а опорой — тюркские племена кыпчаков и канглы. Часть мусульманского духовного сословия была недовольна хорезмшахами Текешом (1272–1290) и его сыном и преемником Мухаммедом из-за их вражды и войн с багдадским халифом 'Аббасидом Насиром (1180–1225) [468] и из-за убийства по приказу хорезмшаха высокопочитаемого богослова Маджд ад-Дина Багдада. В восстаниях против хорезмшаха (в Нишапуре и Херате — 1207 г., в Самарканде — 1212 г.) наряду с местными феодалами участвовали и горожане. Положение государства осложнялось еще внешнеполитическими затруднениями — войной с аббасидским халифом Насиром и неудачей похода на Багдад в 1217 г., как и враждебными отношениями с Кучлуком, ханом откочевавших из Монголии на запад найманов, захватившим в 1210 г. Семиречье и Восточный Туркестан. Таким образом, государство хорезмшахов было подлинным колоссом на глиняных ногах. Этим и объясняются быстрота и сравнительная легкость разгрома этой державы монголами.

В. В. Бартольд исследовал и подробно изложил историю возникновения конфликта между хорезмшахом Мухаммедом и Чингисом, приведшего к войне, использовав все известные сообщения источников [469] . Однако данное им освещение событий далеко не лишено субъективной окраски. Симпатии В. В. Бартольда явно на стороне Чингис-хана. Вкратце развитие конфликта изложено так: Чингис-хан сперва искренне стремился установить мирные и добрососедские отношения с империей хорезмшаха, поскольку как он сам, так и установившие с ним тесную связь крупные мусульманские купцы из Средней Азии (некоторые из них стали советниками Чингис-хана еще во время его войны с Китаем), державшие в своих руках транзитную (через Монголию) караванную торговлю с Китаем, были заинтересованы в безопасности торговых путей и в бесперебойной торговле [470] . Чингис-хан благосклонно принял посольство хорезмшаха и караван купцов, прибывший из его владений, и отправил хорезмшаху ответное посольство, во главе которого стояли перешедшие на службу к Чингис-хану среднеазиатские купцы, и торговый караван из 450 человек, которые «все были мусульманами» [471] (1218 г.). Но правитель Отрара (на среднем течении Сыр-Дарьи) Иналчук [472] из-за жадности ложно обвинил этих купцов в шпионаже, перебил всех и завладел товарами. Чингис-хан же проявил «свою всегдашнюю сдержанность» [473] и отправил хорезмшаху новое посольство с требованием выдать Иналчука, обещая сохранить мир. Но хорезмшах отказал и приказал убить главу посольства Кафраджа Бугра (тоже мусульманина — перебежчика из державы хорезмшаха). «Таким образом, — подчеркивает В. В. Бартольд, — поступок хорезмшаха даже с точки зрения современного международного права дал Чингис-хану более чем достаточный повод для войны» [474] . Инициативу войны он целиком приписывает хорезмшаху.

Прав ли В. В. Бартольд в своем заключении? С формальной стороны бесспорно хорезмшах своими безрассудными действиями создал повод для войны. Но если мы пожелаем выяснить не формальный повод, а истинные причины этой войны, нам придется прийти к противоположному выводу: подлинным инициатором войны был Чингис-хан. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим сообщения источников об этом конфликте.

Как уже говорилось, В. В. Бартольд использовал рассказы всех известных нам источников. Но он не принял во внимание некоторые детали, приведенные в них. Рассмотрим следующие эпизоды, освещенные в источниках.

1. Рассказ о первом посольстве Чингис-хана к хорезмшаху Мухаммеду. Джувейни не упоминает об этом посольстве, он говорит только об отправке каравана, с которым было послано письмо Чингис-хана к хорезмшаху. Умалчивает о посольстве и Рашид ад-Дин. Подробности о посольстве мы находим у Нисави [475] . Он рассказывает, что послами были среднеазиатские купцы-мусульмане (следовательно, подданные хорезмшаха) Махмуд Хорезми [476] , 'Али-ходжа Бухари и Йусуф Отрарй. Они привезли ценные подарки и письмо Чингис-хана, в котором тот извещал хорезмшаха о завоевании монголами Северного Китая (Чин) [477] и «стран тюрков» и предлагал заключить мирный договор с гарантиями безопасности торговых путей; Чингис-хан при этом назвал хорезмшаха «дражайшим из сыновей своих». На языке дипломатов того времени государь, назвавший другого государя «своим сыном», тем самым признавал его своим вассалом. Хорезмшах, выслушав послов, призвал к себе ночью Махмуда Хорезми и наедине сказал ему, что он, как хорезмиец, должен быть предан хорезмшаху. Он обещал, если Махмуд скажет правду, оказать ему великие благодеяния и заявил, что он должен стать шпионом (мунхи) хорезмшаха и извещать о всех намерениях Чингис-хана; хорезмшах подарил Махмуду драгоценный камень из своего ручного браслета (базубанд). Махмуд согласился (как выяснилось потом, притворно). Хорезмшах спросил Махмуда, правду ли сообщает Чингис-хан о том, что он завоевал Китай (Чин) и его империю (мамлакат-и Тамгадж) [478] . Узнав от Махмуда, что это истинная правда, хорезмшах сказал: «Кто такой тот проклятый, что он именует меня сыном? И каково число его войска?» Махмуд, увидя, что «признаки гнева отразились на щеках султана», боясь за свою жизнь, ответил, что по сравнению с войском хорезмшаха войско Чингис-хана можно уподобить одному всаднику [479] . Тогда хорезмшах дал согласие на мирный договор с владыкой Монголии.

Из рассказа видно, что хорезмшах был раздражен тем, что его подданные-мусульмане взяли на себя роль послов от «неверного» хана монголов (и, значит, перешли к нему на службу), и тем, что последний назвал хорезмшаха своим «сыном», т. е. своим вассалом. Вместе с тем послы, в частности Махмуд Хорезми, могли убедиться в том, что хорезмшах не имел никакого понятия ни о действительном положении империи Чингис-хана, ни о его военных силах. Желание хорезмшаха завербовать в шпионы Махмуда — человека, которому, казалось бы, не следовало доверять (как это и подтвердилось позднее), — притом выраженное в столь наивной форме, показывало, что хорезмшах не имел надежных агентов в Монголии. При таком положении дел трудно поверить, чтобы у хорезмшаха могло быть серьезное намерение воевать с Чингис-ханом, а тем более «завоевать Китай», как предполагал В. В. Бартольд [480] .