«В результате нашествия Чингис-хана и его сыновей — Чагатая, Угэдэя и Тулуя на афганскую территорию, — пишет Али Кохзад, — такие города, как Балх, Таликан, Герат, Фирузкух, Бамиан, Парван, Кабул, Газни и другие, причем сдавались ли их жители не сопротивляясь на милость победителя или мужественно защищали свои города, были разграблены, разрушены и сровнены с землею, а их жители поголовно уничтожены» [638] .

Массовое истребление мирных жителей, ничем не оправданная бесчеловечная жестокость, когда людей разрывали на части лошадьми, сажали на колья, закапывали живыми в землю или бросали в котлы с кипящей водой и т. д. [639] , были теми средствами, при помощи которых Чингис-хан и его сыновья намеревались держать в страхе и повиновении население покоренных стран и областей, подавить его сопротивление и не допустить массового выступления против монгольского ига.

Народные массы завоеванных стран и областей оказывали упорное и решительное сопротивление монгольским завоевателям, но у них не было руководителей, способных организовать народ и дать надлежащий отпор жестоким захватчикам. Только отдельные представители феодальной знати, как упоминавшийся выше Джалал ад-Дин, которые хотя и опирались в своей борьбе с завоевателями на феодалов-кочевников и их ополчение, но одновременно, искали и находили поддержку со стороны крестьян и городской бедноты. Только благодаря этому тот же Джалал ад-Дин в течение нескольких лет упорно сопротивлялся Чингис-хану и, несмотря на огромное численное превосходство войск последнего, наносил им такие крупные поражения, как разгром при Парване и др. «Мы знаем из исторических хроник, — писал Али Кохзад, — что Джалал ад-Дин мужественно и упорно защищал от Чингис-хана земли Афганистана от Парвана до Газни, от Газни до берегов Инда, нанося монголам чувствительные удары» [640] .

Пробыв на территории Афганистана всего лишь около 20 месяцев, Чингис-хан, его сыновья и начальники отрядов его войск, выполняя приказы своего повелителя, физически уничтожили сотни тысяч мирных жителей, разгромили и разграбили многие населенные пункты, а некоторые цветущие города и села превратили в руины, сровняли с землей. Всюду, где ступали копыта их лошадей, монгольские завоеватели разрушали и приводили в негодное состояние ирригационные сооружения, оросительные каналы, забирали у мирного населения скот, вырубали сады, угоняли в полон городских ремесленников, чем на долгое время парализовали хозяйственную жизнь многих областей страны.

После ухода из Афганистана Чингис-хана на его территории была установлена власть монгольских князей, их наместников и вассалов из местной феодальной знати.

В начале XIII в. над странами Восточной Азии нависла угроза вторжения монголов. С 1211 г. Чингис-хан приступил к завоеванию Маньчжурии и Северного Китая, находившихся под властью ослабевшей империи Цзинь.

Правители корейского государства Корё во главе с временщиком из рода Цой занимали позицию сторонних наблюдателей по отношению к событиям, происходившим на континенте, которые вскоре перекинулись на Корейский полуостров. Освободившиеся от господства чжурчжэней киданьские племена подверглись нападениям монгольских завоевателей. Теснимые монголами, кидани отходили на юг. В 1216 г. они переправились через р. Амноккан и вторглись в пределы Корё. Армия Корё была неподготовленной, сопротивление оказали лишь мелкие разрозненные отряды, созданные населением. Кидани сравнительно легко овладели несколькими корейскими городами. Осенью же реорганизованная корёская армия изгнала их за пределы полуострова.

Весной 1218 г. несколько десятков тысяч киданей вновь пересекли границы Корё. Корейские войска во главе с Чо Чхуном не сумели противостоять натиску киданей и отступили к Согёну (Пхеньян). Вскоре, подтянув подкрепления, армия Корё нанесла несколько поражений захватчикам и вынудила их укрыться в крепости Кандон. Зимой этого года под предлогом преследования киданей 10 тыс. монгольских и 20 тыс. войск мятежного дзиньского феодала Пусянь Ваньну вторглись в Корё. Чингис-хан приказал разгромить киданей и установить «дружественные отношения» с Корё [641] . В результате совместных действий корейских, монгольских и чжурчжэньских войск осажденные кидани в 1219 г. были полностью разбиты.

В ходе военных действий монголы, несмотря на заверения в дружбе двух государств, «атаковали и разрушили четыре города — Хва (Ёнхын), Мэн (Мэнсанган), Сун (Сончхонган), Ток (Токчхон), лежащих на пути в Кандон» [642] . Тем не менее правители Корё согласились поддерживать дружеские связи с монголами.

В Коре зачастили монгольские послы, которые требовали от имени своего хана огромной дани и подарков для знати. Так, в 1221 г. монголо-чжурчжэньское посольство, прибывшее в Кэгён, потребовало дань в размере 10 тыс. шкурок выдры, 3 тыс. кусков шелка и столько же других тканей, 10 тыс. листов бумаги большого формата и т. д. [643]

В 1225 г. монгольский посол Чжу Чу-юй (Чхак Ко В), возвращаясь к Чингис-хану с данью, при переправе через Амноккан был убит. Воспользовавшись этим инцидентом, монголы на шесть лет прервали отношения с Корё, а в 1231 г. предприняли против нее первый поход.

В это время страна еще не оправилась от последствий нашествия киданей, усугубленного «дружественной помощью» монголов. Феодальное общество Корё раздиралось острыми противоречиями, — конец XII — первая треть XIII в. характеризуются частыми крестьянскими восстаниями. Наряду с этим обострилась борьба за власть и внутри класса феодалов. Тяжелое положение в стране усугублялось произволом Цой Чхун Хона, а затем его сына Цой У, наследовавшего власть отца в 1219 г. Заботясь лишь о сохранении своей власти, они не обращали внимания на оборону страны. Более того, клика Цоя пресекала любое высказывание о возможности нападения. Даже если Цой Чхун Хону докладывали о вторжении противника, он гневался и говорил, что «в нашу богатую страну никогда не может вторгнуться враг, подобные донесения лишь заставляют волноваться народ», и наказывал вестника [644] . Вместо обучения армии Цой У устраивал при дворе развлечения и заставлял солдат играть в мяч [645] .