Осадив город, юаньское командование предложило ему сдаться. И Джайякатван согласился, ибо его устраивали условия: он получал право вернуться в свои владения в Кедири [1570] . Виджайя также отправился в свои — г. Сингосари. В Маджапахите же, а также на богатом торговыми городами северо-восточном побережье Явы рассчитывали закрепиться сами завоеватели. Но планам не суждено было осуществиться. Спустя месяц после битвы при Дахе Виджайя выступил против монголо-китайских войск. Первым делом он уничтожил отряд в 200 человек, посланный с ним вместе в Сингосари «для охраны», а затем приступил к сбору большого войска [1571] . Борьба с захватчиками нашла широкий отклик в народе. Монголо-китайские войска оказались бессильными перед сопротивлением, вылившимся в партизанскую войну. Сталкиваясь с крупными силами, яванцы отходили, зато держали под контролем дороги, атаковали противника в теснинах [1572] . Юаньская армия начала отступать к месту стоянки флота. При отходе Ши Би потерял весь арьергард, который был отрезан и уничтожен. Отступление сопровождалось непрерывными боями. Наконец, монголо-китайская армия достигла спасительных кораблей и через два месяца прибыла в Китай.

Результаты похода были плачевными: 3 тыс. убитых, много раненых и больных, а трофеи — плененная жена Джайякатвана и около сотни его челяди, а также различное имущество в полмиллиона медных чохов. Основная же цель — захват Явы, а оттуда и других стран Юго-Восточной Азии — не была достигнута.

Последней завоевательной акцией монгольских властей против стран Юго-Восточной Азии можно считать вторжение в Бирму в 1300 г. Войска юньнаньского гарнизона встретили на этот раз упорное сопротивление шанов и ушли восвояси, получив определенный выкуп. Виновные в получении такой взятки после выяснения дела были казнены. Но больше нападений не предпринималось. Более того, в 1303 г. последние монгольские отряды покинули пределы вышеупомянутой провинции Чинмянь [1573] .

Так безрезультатно окончились все попытки монголо-китайских феодальных властей утвердить свое господство в Юго-Восточной Азии. Главной причиной их поражения было сопротивление народов стран этого района, и прежде всего вьетнамского народа, вынесшего основную тяжесть борьбы с захватчиками. Монгольским феодалам не помогло ни взятие на вооружение методов и средств китайской дипломатии, ни использование китайских войск и флота в захватнических целях. В дальнейшем, осев в Китае и все более китаизируясь, монгольская феодальная верхушка сосредоточивала все свое внимание на эксплуатации китайского населения с помощью средств и методов, выработанных китайской же феодальной государственной машиной. Окончание завоевательных походов в Юго-Восточную Азию можно считать завершающим моментом монгольских завоеваний.

Во второй половине XIII в. в Монгольской империи уже наметилась тенденция к распаду на менее крупные государственные образования. Эта тенденция усилилась после смерти Мункэ-хана, а с созданием Юаньской империи Хубилаем начался распад на ряд самостоятельных государств с различным общественным строем. Глубокий политический кризис, в который вступила Монгольская империя, усилил междоусобную борьбу монгольских феодалов за великоханский престол и власть.

Борьба за великоханский престол в период правления Мункэ-хана велась между князьями родов Угэдэя и Тулуя. С казнью одного из активнейших организаторов этой борьбы, Ширэмуна, совершенной по приказу Мункэ-хана, в распрях монгольских князей наступило временное затишье [1574] . Однако вскоре борьба за великоханский престол среди наследников «Золотого» рода Чингис-хана снова обострилась и приняла характер противоборства двух сыновей Тулуя — Хубилая и Ариг-Буги, которое в конечном- счете переросло в события, создавшие угрозу государственной независимости самой Монголии.

В период завоевательного похода Мункэ-хана против Южносунского государства в Китае Ариг-Буга был обязан находиться близ Каракорума и охранять коренные монгольские земли. Перед смертью Мункэ-хан наделил своего младшего брата Ариг-Бугу правом владения этими землями с центром в Каракоруме. Вследствие этого Ариг-Буга имел большие основания, чем Хубилай, унаследовать великоханский престол после смерти Мункэ-хана. С целью возведения Ариг-Буги на великоханский престол старшая ханша — вдова Мункэ-хана по традиции созвала великий курилтай в Каракоруме, в котором приняли участие большинство монгольских князей, а также влиятельные придворные и полководцы. Вступление на великоханский престол Ариг-Буги поддерживали крупные князья из уделов Чагатая и Батыя.

Как явствует из исторических источников, Ариг-Буга был человеком смелым и удалым, но уступал Хубилаю по уровню образования. Долгое время живя в Китае как наместник завоеванных монголами китайских земель, Хубилай хорошо знал жизнь и быт китайцев. С малых лет при нем находилось несколько учителей-китайцев, которые не только излагали ему историю своей страны, но и постоянно давали советы по вопросам государственного управления. В исторических документах неоднократно отмечалось, что Хубилая еще в молодости называли «Хубилай Сэцэном» (Хубилаем мудрецом) за то, что он был начитан, проявлял недюжинные военные способности и считался самым умным и хитрым среди потомков Чингис-хана. Чжао Би, Ван О, Яо Шу, Лю Бин-чжун, Хао Цзин и другие известные в тогдашнем Китае ученые и сановники служили Хубилаю. Китайский сановник Хао Цзин порекомендовал Хубилаю способ захвата власти и вступления на великоханский престол.

Английский историк Д. Филлипс писал, что Хубилай в первое время искренне верил приближенным к нему китайским ученым, с большим вниманием выслушивал все, чему они его учили, знакомился с учением Конфуция, однако при всем этом отказывался изучать китайскую грамоту [1575] .

Довольно подробную характеристику южнокитайских ученых мужей, служивших монгольским ханам, дал И. Рахевильц в своей работе «Административный аппарат и выдающиеся деятели Северного Китая в раннемонгольский период» [1576] . Следует отметить справедливость ряда его оценок событий того времени, в особенности характера монголо-китайских отношений.