[1] латентный — книжн. и спец. внешне не проявляющийся, не фиксирующийся; скрытый.

Макс с Настей и Кириллом привозят меня домой, когда все уже спят. Спорить с Настей о том, как и с кем я поеду, нет никакого смысла, да и сил. Я словно в прострации. Видимо, всё-таки напилась. Меня так штормит, что идти, я просто не в состоянии.

Веселее всех, конечно же, Кириллу. «Вот, скажите, на милость, оно ему надо?!»Но Настя, уперевшись рогом, упёрто твердит о том, что не бросит меня одну. Видимо, Макса она до сих пор не воспринимает всерьёз.

Остановив машину за воротами, Макс открывает заднюю дверь, наклоняется и аккуратно подхватывает меня на руки, прижимая к себе. Бережно несёт к калитке, которую Настя предусмотрительно открыла моими ключами. Пока мы идём к дому, я вяло сопротивляюсь, пытаясь освободить Макса от обременительного груза, то есть, от себя, но мои жалкие потуги остаются не замеченными.

Дальше сложнее. На втором этаже, едва мы переступаем последнюю ступеньку, появляется Лютый, которому определённо не нравятся незнакомые люди, что со мной. Он так громко и грозно рычит, что я только сейчас начинаю догадываться, почему Егор дал ему такую кличку.

— Фу, Лютик! Все свои. Давай, дуй на место. — Шепчу ему, как можно строже.

— Ты завела собаку? — удивляется Настя.

— Нет. Это пёс Егора. У меня кошка. Мика. Только она осталась во Франции.

— Прикольно! А почему его собака спит в твоей комнате? Или это уже не твоя комната?

— Долго рассказывать…. Я дальше сама, а то Энжи может испугаться.

— Кто такая Энжи? — спрашивает Макс, аккуратно придавая моему телу вертикальное положение.

— Пойдём, пока весь дом не разбудили. Я тебе потом всё расскажу. — Шепчет Настя брату.

Макс наклоняется и целует меня в щёку, убирая волосы с лица. Казалось бы, простой жест, но я отчего-то чувствую себя неловко, прячу смущение под улыбкой и отвожу глаза.

— Валер, ты точно в порядке?

— Да, не волнуйся. Со мной всё хорошо. Спасибо вам обоим за вечер! — улыбаюсь я, хватаясь за дверь, чтобы не упасть. — И простите, если что не так…!

— Не говори глупости. Ну, мы тогда пойдём. Завтра созвонимся. Дверь просто захлопнуть? — я часто киваю, но всё же нахожу в себе силы, чтобы ответить.

— Да. Спасибо. — На этом отворачиваюсь и вваливаюсь в свою комнату, так как стоять больше физически не могу.

Замираю. Слышу только собственное утяжелённое дыхание. Значит, Энжи спит. Это хорошо. Колени трясутся, ноги подкашиваются. Я опускаюсь на пол и неплотно закрываю за собой дверь, чтобы Лютый мог выйти в любой момент, если захочет. Хоть, он и никогда этого не делает, но я стараюсь не забывать.

Если Егор вернётся, он будет нервничать, что не может встретить хозяина. «Ха! Егор вернётся. Сейчас!» — аж, самой стало смешно.

Глажу виноватую морду Лютого, что стоит возле меня и закусив губу, ползу к кровати. От невероятных усилий, которые я для этого прикладываю, тело покрывается липким потом и мелко дрожит.

С огромным трудом взобравшись на кровать, я прикрываю глаза и просто пытаюсь восстановить дыхание. Сердце колотится так, словно я только после тренировки. Какого хрена со мной происходит, я не понимаю.

Кроме слабости во всём теле, ощущаю онемение в поясничном отделе и мне это совсем не нравится. Не мешало бы обратиться к врачу, пока я здесь. И Энжи будет под присмотром. Даю себе обещание не откладывать в долгий ящик, а сделать это прямо завтра, с самого утра.

Всю ночь пребываю в странном состоянии. Нечто среднее, между сном и явью. Словно падаю в пропасть, а выбраться не могу.

Едва наступает рассвет, тело пронзает острая боль. Жду, пока пройдёт приступ и решаю спуститься вниз, чтобы принять обезболивающее.

Энжи проснулась как раз в тот момент, когда я выхожу из комнаты.

— Спи, дочка. Ещё очень рано. — Малышка послушно опускается обратно на подушку и сопит.

Лютый увязался за мной. Но я не возражала. Может, это глупо, но рядом с ним, я частично ощущаю незримое присутствие Егора. И от этого мне становится намного теплее.

Крепко держась за перила, я переступаю последнюю ступень и останавливаюсь. Резкая боль в животе, вызвала искры в глазах. Я согнулась и присела на корточки. Лютик занервничав, начал тыкаться в меня влажным носиком.

— Ну, ну, малыш, не переживай. Сейчас всё пройдёт и мы с тобой пойдём на кухню. Не за едой, а за таблеткой для меня. — Криво ухмыльнувшись, я опустила голову.

Спазм проходит, но боль остаётся. И мне это не нравится. Просидев в неудобной позе ещё с минуту, я решаю встать и во что бы то ни стало, дойти до аптечки. Но, как только я поднимаюсь и пытаюсь выровняться, резкая боль содрогает моё тело и сознание покидает меня.