— Так согрей же меня… — надвигается танкер «Татьяна».

— Я бы с удовольствием. Правда, Вы такая красотка, каких поискать. Но мне срочно нужно позвонить одному человеку. Прямо кровь из носу!

— У тебя кровь из носа? — смягчается она.

— А, да, это ерунда! — вовремя выхватываю платок из кармана и со скорбным видом прикладываю его к носу.

— Я сейчас! — подрывается к двери, но вовремя вспоминает о своём виде и накидывает халат, я отворачиваюсь и терпеливо жду, пока она свалит. Извращенка!

***

Оставшееся время проходит без эксцессов. Я сижу на диване у входа в реанимацию, на случай, если мне опять разрешат её повидать. Но этого, увы, не происходит. Уже после пяти в больнице начинается движ. Появляются новые работники в белых халатах. По коридору начинают носить какие-то пробирки, капельницы, градусники.

Я не хочу спать, но я сильно вымотан. Истощён. Морально. А ещё… мне страшно. Очень страшно за Леру и её предстоящую операцию. Наркоз это всегда риск. Что будет со мной, если она…, если она…. Нет! Я даже думать об этом не хочу!

Около шести получаю сообщение от Мишеля с просьбой выслать ему мой имейл. И получаю на него медицинскую карту Леры. Об аллергии ни слова, как я и думал.

На девять назначена операция.

Приехал Глеб Маркович и сказал, что Лерка наконец-то пришла в себя. Её уже подготовили и всё объяснили. А ещё он сказал, что она просила, чтобы меня к ней пустили. Лера хотела увидеть МЕНЯ! Но в реанимацию заходить категорически нельзя.

Позже приехал Матвей с Оксаной и мне стало немного легче.

Около 8:30 двери реанимации открылись и мою Леру выкатили на каталке в коридор.

— Егор! Егорушка! Родной! — она сильно волновалась, поэтому я старался её не перебивать, держа за руку, сопровождал их к операционной, что находилась в противоположном конце коридора. Меня пугало, что расстояние стремительно сокращается, а Лера так медленно говорит.

— Если я…, если со мной что- нибудь произойдёт… — она сильно сжала мои пальцы. — Не бросай Энжи. Поклянись мне, что не бросишь её!

— Клянусь! Клянусь, родная! Любимая, моя! С тобой всё будет хорошо, не волнуйся. Ты в надёжных руках. Я никогда не брошу вас! Обещаю. — Проговариваю скороговоркой.

— Энжи- твоя дочь… — говорит так тихо и прерывисто, что мне приходится читать по губам. — Прости! — из её глаз выкатывается огромная хрустальная слеза.

Двери операционной захлопываются прямо перед моим ох@@@им носом.

Я в изнеможении сползаю на пол и опускаю голову. В голове белый дым, а перед глазами чёртова слеза. Что?! Дочь?!

Чёртова операция длится пять часов. Пять! Триста минут, каждую из которых я считал посекундно! 18000 раз!!!

Думать о том, что сказала мне Лера на прощанье, я не мог. Не получалось. Я вообще не мог ни о чём думать. Мысли сливались одна в другую, прыгали, перемешивались. В моей голове царил хаос, но мне было наплевать. Я молился всем богам лишь о том, чтобы она выжила. Молился и считал минуты до нашей с ней встречи.

Ещё курил на улице, кажется, пил кофе. Один раз пошёл в туалет и очень долго простоял там, просто держа руки под холодной водой.

А потом её вывезли из операционной в кислородной маске на пол-лица. Она была без сознания и ещё бледнее, чем была до этого. Я ринулся к ней, но Глеб Маркович перехватил меня за руку и увёл в сторону.

А так хотелось применить приём, чтобы добраться цели. Но если честно, выглядел врач ничем не лучше Леры и я устыдился своих мыслей.

Он рассказал мне о том, как прошла операция. О том, что во время неё, у Леры дважды останавливалось сердце(!), при этом голос его был спокоен и монотонен. Словно он пересказывает мне сюжет какого-то тупого и нудного сериала! Профдеформация- страшная вещь! Но главное, что уже всё позади. Она будет находится в реанимации до завтрашнего утра. И только потом меня к ней пустят. Мне не мешало бы отдохнуть. Так как в ближайшие дни Лере не помешает наша помощь.

Я отказался от поездки домой. Провёл Матвея с Оксаной до стоянки, перекурил и вернулся на свой боевой пост в надежде, что ночью мне опять удастся к ней пролизнуть. Пускай, даже это будет длится минуту! Только ради этого, я буду ждать хоть всю ночь.

И очередная Таня, а может, Оля, я был не в состоянии запоминать их имена, провела меня в палату. Лера опять спала под воздействием препаратов.

Я тихо подошёл и сел в кресло. Долго смотрел на её лицо. Такая бледная, но очень красивая. Она напоминала мне спящую царевну из сказки.