— Рассказывай.

Я с удовольствием выпиваю, а потом откидываюсь на спинку диванчика и жму плечами.

— Что рассказывать? Алиса спятила. Ребенка ей подавай.

Андрюха усмехается, но потом уточняет.

— Ты, я надеюсь, даешь ей таблетки?

— Естественно, за кого ты меня принимаешь вообще?! Мне это все не нужно. Я развестись собираюсь.

— Это хорошо…

— Но она меня заколебала так, что я еле себя контролирую. Еще чуть-чуть и, клянусь, я ее убью просто.

— Воу-воу, тормози.

Фыркаю и съезжаю окончательно, уставившись в потолок.

— Я просто больше не могу. Меня сейчас только работа спасает, Андрюха. Но на выходных, когда мне некуда деваться, все — я просто пропадаю. Если в это уравнение добавить ребенка, я из окна выйду или ее убью. Не знаю, что мне делать.

— Пробовал поговорить?

— Бесполезно.

— Пройди ты этот тест, пусть скажут, что ты не можешь. Плевать, что она там подумает…

— На это да, но Алиса еще больше на меня насядет. Я за эти два года понял, что сама она от меня ни за что не уйдет. Чтобы я не делал — бесполезно. Узнает, что я не могу иметь детей, еще больше вцепится, жалеть будет и заставит по врачам ходить бесконечно. Отпадает.

— Тогда на нее спихни.

Резко на него смотрю. Это, конечно, был бы неплохой выход, но я, если честно, не могу. Одно дело на себя все дерьмо взять и разгребать его молча, как я сейчас делаю, с другой стороны на нее повесить. Алиса, может быть и дура, может быть она меня и бесит до трясучки, но она просто глупый ребенок и такого не заслужила. Когда я подам на развод, она ничего не узнает о том, как все обстоит на самом деле — это я давно решил, а значит я не заставлю ее думать, что проблема в ней. Нет. Не настолько я жестокий…

— Исключено.

— Почему? — усмехается Андрей, но я отрезаю.

— Исключено и точка.

— Жалко ее?

— Закрыли тему.

— Тогда через папашу действуй. Он тебя во все это вписал, пусть помогает выкручиваться.

— Его в городе нет.

— Телефон то у него есть.

На самом деле не хочу я вписывать в эту историю Степана Андреевича. Отношения наши стали лучше, как бы это смешно не звучало. Мы не ненавидим друг друга, даже можем общаться, потому что договорились, что не навечно я в этой кабале буду…Но это не значит, что я его простил, и это совершенно точно не значит, что я ему верю. Ну уж нет, дудки. Выкинет еще чего?

— Забудь, я сам придумаю, что делать. Давай еще по одной за мою пустую жизнь?

— Погоди пить за это… — вдруг тихо отвечает Андрей, а сам смотрит куда-то за спину мне.

Взгляд у него еще такой странный, как будто призрака увидел, и когда я оборачиваюсь — все понятно становится.

Это она. Она! Моя Алена…

Идет навстречу мне, улыбается, даже хохочет со своими подругами. Когда она вернулась?! Что вообще тут делает?! Родители ее уехали под Рязань жить, чтобы ухаживать за родственницей, тогда что она здесь делает?

Я сам не замечаю, как поднимаюсь с места. Смотрю на нее жадно, наглядеться не могу! Какая же она красивая…Еще красивее, чем когда-то. Волосы длиннее стали, но такие же светлые, как солнце. Губы ее пухлые, глаза хитрые — черт, как же я по ней скучал. Не контролирую себя и смотрю на ее небольшую, аккуратную грудь, узкую талию, бедра, а внутри все иголочками колет. Я, как наяву, вижу ее обнаженной и свои любимые родинки — три в ряд на правой лопатке! — вижу. Черт, девочка, как же мне тебя не хватало, посмотри на меня. Умоляю. Посмотри.

И она смотрит.

Замирает. Мне страшно, что она сделает дальше, если честно, потому что у нее есть право сделать, что угодно. Но…она улыбается. А я, как будто снова дышать могу полной грудью…хотя нет. Не могу. Она ко мне идет, и я снова деревенею…

— Привет, Олег, — тихо здоровается, пока ее подружки позади недовольно фырчат.

Ненавидят меня. Санька мелкая и Женька — лучшие ее подруги с детского сама. Знаю, что последняя только родила малыша, а первая даже замуж не вышла, все гуляет. Помню, как когда-то мы гуляли все вместе…Дружили. Я с ее подругами всегда ладил, и, если честно, не осуждаю за то, как холодно они меня встречают — понимаю. Да и плевать по большому то счету: Алена здесь. Это важно.

— Привет…

Говорю еле слышно, сам глаз оторвать не могу, и пусть сейчас я абсолютно потерян, но прекрасно знаю одно: эта встреча все изменит.

Алиса

Мда…этот день вряд ли можно назвать «моим», даже если очень постараться. Сначала та сцена с утра…всего лишь обычная каша, которую мы в свою очередь заварили в какой-то скандал! И я в очередной раз сижу на полу, плачу и убираю его последствия. Нет, такое между нами редкость скорее, а не закономерность, но вот это положение, к сожалению, нет.