Мой план был принят!

Я изменила бы себе, не отметив здесь, что Ролан в отличие от остальных был сражен моим внешним видом как полагается. Впрочем, когда его глаза остановились на диадеме, темные брови сдвинулись, и мой фиктивный «жених» бросил внимательный взгляд на Терри. Ни от кого не укрылось бесстрастное выражение лица гесса Ярина, которое гость получил в ответ. Это было настолько несвойственно для Лося, моего несерьезного и легкомысленного Лося, что я помню картину до сих пор.

Если бы кто-то сказал мне о причине в тот момент, украшение я сняла бы немедленно.

***

— Кто надел на вас эту диадему? — заинтересованно спросила Лилия, когда я, безбожно сминая юбки, влезла в карету Северинов.

— Гесса Ярин.

— Тогда понятно. Милая сообразительная Амалия. Это знак для тебя, дорогой. — Она покосилась на последовавшего за мной пасынка. — Не трогай то, что уже присмотрели для себя другие.

Я нахмурилась.

— С этой диадемой что-то не так? Лу?

Лунара хотела ответить, но мать ее перебила:

— Нет-нет, дорогая, она вам очень идет и удивительно сочетается с этим эпатажным платьем.

Лу закатила глаза и, беззвучно двигая губами, выговорила слово «потом» так, чтобы Лилия не заметила.

Дом Диди Влевской оказался шикарным особняком на одной из главных улиц города. Высокие арочные окна горели огнями, а к парадному крыльцу стояла целая очередь из экипажей, так что мы провели в ожидании не менее получаса, прежде чем высокий лакей в ливрее с золотыми галунами открыл дверцу кареты и выпустил нас на волю.

Глупость, конечно, мы бы спокойно преодолели эти оставшиеся несколько метров и пешком по весьма чистой мостовой (есть у меня подозрение, что настолько чистой она стала только перед балом), но, похоже, ради торжественного появления все гости были готовы пойти еще и не на такие жертвы.

Пока приглашенные важной вереницей шествовали к дверям бального зала, я имела возможность убедиться, что ни одно платье не привлекало внимание так, как мое. Да, здесь были густо-зеленые, синие и даже приглушенно-оранжевые наряды, но только мой будто бы горел огнем и разбрасывал вокруг красноватые искры от пайеток.

Я вспомнила, как гесса Версавия остерегала Флору от сравнения себя с другими людьми, и утешилась лишь тем, что делаю это не из-за внутренней неуверенности, а исключительно в интересах дела.

Ну и в конце концов, как периодически вопрошает мой дядя, если ты не станешь думать о себе хорошо, то кто тогда станет?

Неудивительно, что эти двое так и не смогли найти общего языка.

Сегодня мне предстояло не только думать, но и говорить о себе исключительно в превосходной степени. Ведь если я не сумею убедительно аргументировать тот факт, что в империи нет гессы, равной Августине Авроре Кермез, то все будет зря.

Отвлекшись на секунду от собственных мыслей, я вдруг заметила пристальный взгляд Ролана.

— Что-то не так?

— Все еще не могу поверить.

— А я все еще не могу поверить, что никто, кроме крестной и Марка Биргита, так и не смог догадаться. Я была крайне неубедительной и неосторожной актрисой.

— Представляю, каким самовлюбленным дураком я вам показался при первой встрече.

Я невесело усмехнулась, не подтвердив и не опровергнув его предположение.

Впрочем, уже в следующую минуту стало ясно, что если мой спутник и перестал быть дураком, то самовлюбленности в нем осталось хоть отбавляй.

Мы вошли в зал, и распорядитель, взглянув на нашу пригласительную карточку, возвестил:

— Гесс Ролан Северин и его невеста гесса Августина Аврора Кермез!

Я едва подавила в себе желание тут же обернуться к так называемому жениху и одарить его возмущенным взглядом. Это надо же было додуматься — оповестить о нашем обмане, предназначавшемся только для ушей принца, весь зал! Написать прямо на карточке!

Ничего не поделаешь, на нас уже оглядывались. Гости открывали рты в удивленном «о!», но только для того, чтобы в ту же секунду начать шептать в ближайшее свободное ухо, прикрывшись ладонью.

За спиной распорядитель, потерявший все внимание публики, объявил:

— Гесса Лилия Северин и гесса Лунара Северин.

Я вскинула голову повыше и пошла вперед, давая Лу с матерью шанс показать свои наряды.

Нам навстречу уже спешила хозяйка бала.

Честно говоря, я бы никогда не узнала гессу Влевскую, если бы ориентировалась только на описание Лилии Северин. Диди (сокращение от Диадора) оказалась броской, цветущей женщиной с блестящими каштановыми волосами и такого же оттенка бархатными карими глазами. Яркие губы и румянец (похоже, натуральный) и правда не давали никакой возможности определить ее возраст.