Я стала искать глазами Терри. Черствые люди скажут, что как привычный источник силы, я же совершенно определенно хотела убедиться, что в радиусе трех метров рядом с ним нет особы в зеленом платье.

Лось обнаружился около чаши с пуншем, и я устремилась туда, намеренно проигнорировав очередного танцора, жаждущего гессы с огоньком.

— Как тебе мой танец? — кокетливо спросила я, настигнув свою цель.

— Впечатляюще, — одобрил Терри, — хотя в какой-то момент мне показалось, что подошва королевских ботинок начала гореть… Но в целом, если не обращать внимания на легкий аромат дорогой паленой кожи, как идея устрашения прекрасно! Надо попробовать нечто подобное с молниями.

Я пропустила укол мимо ушей и решила подловить Лося, пока он размягчен музыкой и пуншем.

— Ты представляешь, как эффектно будет смотреться парный танец огня и молний?

Мышцы под челюстью моего собеседника вдруг напряглись.

— Очень хорошо представляю…

Я подняла взгляд и увидела, что глаза Терри направлены на злополучную диадему в моих волосах.

— Ты сам скажешь, что такого особенного в этом украшении, или мне придется караулить в темном углу Лунару, чтобы узнать правду?

Признаться, после замечания Лилии я уже начала догадываться о скандальной выходке гессы Ярин, но хотелось услышать подтверждение.

— Это венчальная диадема Яринов… Глава рода отдает ее девушке, готовящейся вступить в нашу семью.

— Понятно… — протянула я.

Было невыносимо жалко расставаться с такой красотой, но и обнадеживать Яринов не стоило.

— Пойдем подышим воздухом пару минут. — Я потянула Лося на террасу.

Там мы оказались одни, что навевало некоторые смущающие воспоминания.

— Вот. — Я постаралась вынуть диадему так, чтобы не испортить прическу, и вручила ее Терри. — Надо было сказать с самого начала. Это неправильно.

— А она тебе идет, — протянул он с сожалением, принимая украшение, которое в крупных мужских руках показалось очень хрупким.

— Знаю, поэтому особенно грустно…

— Отчего?

Мне хотелось сказать: «Оттого, что ни один из Яринов не смотрит в мою сторону», но, приложив титанические усилия, я взяла себя в руки.

— Оттого, что я не собираюсь вступать в чью-либо семью и навсегда останусь Августиной Кермез.

Терри открыл рот и, растеряв все слова, забыл его закрыть.

Решив, что на сегодня произведен достаточный эффект, я улыбнулась улыбкой независимой и сильной женщины, развернулась и пошла обратно в зал… кусая по дороге губы от расстройства.

Надо было найти своего фиктивного жениха и возвращаться.

Я думала, что на этом насыщенный событиями вечер закончен, но ошиблась.

Когда мы уже спускались по лестнице к карете, к Ролану подошел неприметный человек из свиты принца, вручил небольшую записку и тут же исчез в доме.

Гесс Северин развернул ее, прерывисто вздохнул и показал мне.

На белом листе была лишь короткая строка — адрес дома на одной из центральных улиц города.

Как можно понять по длине этой записи, мне не спится, а за окном скоро затеплится рассвет. Была бы моя воля, я бы отправилась к тому дому прямо с бала гессы Влевской, но все остальные категорически решили, что безопаснее сделать это при свете дня.

Утро я встретила невыспавшейся и, как ни странно, энергичной. Мой завтрак исчезал с тарелки со стремительностью, которая не могла укрыться от внимательного взгляда хозяйки дома.

— Вы вчера не поссорились? — наконец спросила Амалия, осуждающе переведя глаза на Терри.

Возвращенная через него диадема, скорее всего, наводила именно на такие мысли.

Я лишь отрицательно покачала головой. Ссориться нам было не из-за чего — и это самое обидное.

Лось уткнулся в свою чашку с мрачным видом, что абсолютно не помогало развеять подозрения семьи.

Я окончательно перестала понимать что-либо. Его взгляды, случайные прикосновения и обдуманные поступки — все говорило о... Я не буду даже писать громкое слово «любовь». Но ведь именно проявления его нежных чувств заставили меня проснуться от наваждения, оставленного на Иланке.

И все же ни одного слова не было сказано.

Словно кто-то надоумил гесса Ярина принять обет романтического молчания!

А я слишком обожглась с Виктором, чтобы верить и надеяться, что все образуется.