— Это не так. Ты же знаешь, — выходит жалостливо, со всхлипом.

Забирать вещи мы идём вместе, папа прижимает меня за талию к себе. Дюже крепко. Забористо. На лице улыбка сияет.

— Пап, второй заяц у нас кто? — он явно показательное выступление желает устроить. Приехал за мной, но что-то пошло не по плану. Это экспромт.

— Коллег увидел. В областной у нас новые. Муж с женой. Черноротые. Приподнесли твоей матери, что я с интерном своим сплю. Всего лишь подвез девушку после смены, она в их доме квартиру снимает. Сейчас посмотрим. Уверен — пока доберемся фото наше уже у Зои будет.

— Тебе нужен повод?

Отец кивает. Опрометчиво можно решить, что он у меня добряк. Но среди оперирующих хирургов «мягкотелых» встретить можно нечасто. Металлический стержень необходим, иначе не выжить. Сломаешься после первой потери на операционном столе.

Уже в машине рассматриваю свой презентик. Вот она разница: один букет от дорогого сердцу человека, ценнее в разы, чем тысячи роз от чужого мужчины. Вожу пальцами по волнистым краям розовых лепестков. Они словно из сотен бабочек сотканы, такие же нежные.

— Нравится? — папа достает карточку цветочного магазина из кармана. — Сорт «Пинк Мондиаль». Попросил мне записать. Матушка твоя по — любому захочет в саду такую красоту заиметь. Ей хоть не показывай новых цветов, занялась не на шутку.

— Очень нравится, — нюхаю, зарываясь лицом поглубже. Каждый праздник он мне цветы заказывает, но это другое. Тут частичка его внимания больше — он сам выбирал.

— Тебе и не такие дарят. Мой на фоне садов твоих слишком скромный, — смотрит на меня прищурившись. А я не пойму. Никуда не выкладывала, и само собой не говорила.

— Каких садов? Нереально красивый, не обижай мне его, — прижимаю к себе цветули, на что папа посмеивается.

— Да рассказывай. Наталья уже по всем сетям пронесла. Кто такой? Количество больно лихое. Ты у меня, конечно, красавица, но столько денег на веники…

Узнаю папу, мама часто жалуется, мол, совсем он не романтичный.

— Это за спасенную жизнь, пап, — приходится вкратце обрисовать ситуацию.

— Что у вас там за врачи такие? — вздыхает. К халатности он относит строго.

Передергиваю плечами. Всяко бывает.

— Почему Кирилла не привезла? Я б познакомился.

Ой, Кирюша — Кирюша. Он меня вез в аэропорт. Чуть на рейс до Москвы не опоздала. Болтун — балагур. Остановился на трассе и ждал пока расскажу ему, откуда столько цветов. Сдались они всем.

— Последнюю надежду мне решил спугнуть?

— Ой ли. Твоему мужу, — ловит периферическим зрением мой закат глаз. — Будущему, придется и через двадцать лет быть в тонусе. Блюсти чтоб лишнего себе не позволяли поклонники. Я ещё не забыл твою юность, — наглядно за сердце хватается.

— Скажешь тоже. Школа, репетиторы по химии, курсы оказания первой медицинской помощи, русские народные танцы, игра на арфе, гончарное дело. Что я еще забыла? — ещё санитаркам в больнице, где работал отец, помогала на добровольной основе. Про это специально молчу, он точно помнит.

— А всё для чего, как ты думаешь? — вид у отца говорящий, мол, да — да, чтоб и минуты у тебя не было на погулять. — Если бог тебе дочку пошлет, поймешь меня. С парнями проще. Хотя какие они бывают глупые, — качает головой, схватившись за нее одной рукой. — Сейчас увидишь.

— Чего ты племянника моего обзываешь?

— Бедный парень. У него без шансов. Что мать, что отец, — интонация заменяет слово «пропащая».

— Зато дед, — растягиваю в улыбке губы. Большой палец левой руки вверх поднимаю.

— Лисица, — смягчается папа.

Глава 33

Снова и снова перечитываю сообщения, полученные от Артёма:

«Какого хрена ты себе позволяешь? С каких пор по малолеткам пошла?»

«Совсем башкой двинулась на своем желании родить»

«Алёна, возьми трубку»

«Скучаю по тебе, моя девочка»

«Злюсь на тебя и всё равно очень люблю. Давай попробуем снова? Обещаю, будет последний раз. Не могу без тебя. Подыхаю»

Несколько десятков сообщений и столько же непринятых вызовов за последние два дня. Шумова понесло. Это нормально. Быть недовольным мной — его привычное состояние. Можно только порадоваться тому, что я далеко. Потому что как не крути, в состоянии бешенства, нечистая его всегда приносит ко мне домой. И я по итогу прикрываю свою слабость словами: «так жалко его», «впущу, чтоб соседям не мешал», «ладно, пусть у меня проспится». Если есть желание, человек со множеством вещей и ситуаций может справиться, но чаще всего мы делаем, преднамеренно, себе поблажки.