Возле машины, на которой они приехали – того же самого уазика – её просто кинули к колесу, а сам Ильнар рухнул рядом. Через миг подбежал Володя с камерой наперевес, тряхнул зачем-то за плечо, попытался заглянуть в глаза. Затем развернулся и загородил собой. Ногой пихнул камеру под машину.

Пахомов остался на том же месте, где и был, равно как и Кравцов не сдвинулся ни на шаг. Агата смотрела на него, цеплялась пальцами за Володино плечо и совершенно не чувствовала, как кусаемые губы окончательно превращались в мясо.

Секунда, две. Свист стал невыносимым.

И вдруг – удар и грохот, напомнивший усиленный в сотни раз раскат грома. Земля заходила под ногами, пропала вдруг окончательно и вернулась так же быстро. Вдали рухнули несколько домов, утонули во тьме и густом чёрном дыме прямо на глазах.

Словно в приступе дурноты Агата смотрела на Кравцова и не находила сил отвернуться.

Он стоял на колене, всё так же смотрел в небо и даже не пытался хотя бы сдвинуться с места. В правой руке уже не тлело сигареты – она почему-то находилась на уровне пояса, и пальцы как-то странно скрючены. Глухой удар. Метрах в ста от него взмыл вверх столб земли. Всё содрогнулось, задрожало вновь.

Свист. Мертвецкая хватка не давала пошевелиться. Безостановочно дёргая ногами, Агата не понимала толком, что хотела сделать, остекленевшим взглядом наблюдая за Денисом.

Свист. Громче. Громче.

Новый залп. Грохот. Уши заложило, в голове – лишь звон и одна-единственная мысль, на которую до сих пор хватало отчего-то сил.

В формировании которой страшно признаться даже.

С губ снова сорвался хрип, и рывок вышел неожиданно сильным. Володя схватил за бушлат в последний момент и со всей силы потянул назад, рыкнул что-то, прижал к земле и навалился сверху, лишив всяческой возможности двигаться.

Толчок. Удар по плечу. Новый залп. Агате так страшно, что крик вышел неконтролируемым и громким, раздирающим горло вместе с нутром. Пальцы цеплялись за землю, она вновь и вновь пыталась вырваться, подтянуться, выбраться из-под Володи во что бы то ни стало. Лежавший рядом Ильнар схватил за руку и больно заломил её, прижав к насыпи. Что-то очень острое тут же впилось в ладонь, все силы уходили на отчаянную борьбу, но с каждым мгновением Агата проигрывала под нечеловеческим натиском двух мужских тел.

Земля дрожала под лопатками, в нос бил тошнотворный запах гари и пыли. Наверное, примерно так пахла Смерть.

Залп. Ещё залп. От грохота отказал слух, и в тот же миг всё тело расслабилось. Попытавшись перекатиться на бок, а на деле не сумев даже пошевелиться под Володей, словно во сне видела, как таяли в небе клубы чёрного дыма. В голове – лишь шум вперемешку с тихим свистом и неконтролируемая паника. Агата наверняка кричала, потому что грудь стискивало до боли с каждым выдохом, вот только крика собственного слышать не могла.

И вдруг… всё закончилось. Закончилось слишком быстро, хотя казалось, что конца этому не наступило бы уже никогда. Перестала дрожать земля, кто-то резко потянул за руку, высвобождая, буквально подтащил к себе, словно марионетку, попытался поставить на ноги – не вышло, колени подкосились, и Агата рухнула, практически не почувствовав, как бедром угодила аккурат на крупный камень. Ильнар сел рядом, посмотрел в глаза, несильно хлопнул пару раз по щекам, что-то безостановочно говоря при этом: было видно, как шевелились его губы. Но слов этих не разобрать из-за свиста и шума, которые никак не желали уступать привычным звукам.

Сколько было ударов? Сколько времени прошло?

Всё, на что хватило сил – схватиться за ворот застиранного камуфляжа, да так, что пальцы побелели. Наручные часы разбились, их и без того хлипкий ремешок порвался, и ставшая бесполезной приблуда повисла на рукаве бушлата. Стрелки застыли на девятнадцати минутах второго.

Медленно, осторожно сжимая её локти, Ильнар предпринял новую попытку подняться, но Агата в отчаянии замотала головой и взгляд, должно быть, вышел до того молящим, что неволить перестали сразу же.

Казалось, стоило только встать, и всё бы продолжилось.

Треск в ушах стал невыносимым, и что-то ритмичное прибавилось к нему: словно грудой мелких камней трясли в жалкой паре сантиметров. Отцепившись от Ильнара, скрюченными пальцами Агата схватила себя за волосы, застонала сквозь стиснутые зубы и почувствовала вибрации в груди, от которых ещё сильнее заныли настрадавшиеся рёбра. Низко опущенная голова совершенно не помогла. Да и ничего помочь, наверное, не могло.

– Живая?

Первое, что уловил повреждённый слух.