Номер "Советского пилота" от 16 марта. Очередное сообщение о наших летчиках: 15 марта в середине дня группа штурмовиков, 5 самолетов, ведущий капитан Еременко, под прикрытием двух ЛаГГ-3, ведущий капитан Исаенко, нанесли успешный удар по переправе Ахтанизовская, на обратном пути встретили 4 Ю-52, шедших одиночно в западном направлении. Двух из них атаковали с ходу и сбили по одному Исаенко и Еременко.

Другие номера "Советского пилота", другие газеты - другие фамилии, и всевозрастающее количество сбитых в воздухе и уничтоженных на земле вражеских самолетов, взорванных складов, разбитых танков и автомашин.

В середине марта сбили первые "мессеры" майор И. И. Аритов, лейтенанты В. И. Зимин и Ю. Т. Антипов, сержанты В. Ш. Авалиани, И. Я. Горбачев, И. М. Рябыкин.

Хорошо помню, как уничтожил "мессер" Рябыкин, заставивший меня, если помнит читатель, поволноваться при посадке на промежуточном аэродроме.

20 марта мы вылетели на прикрытие наземных войск группой из восьми самолетов. Рябыкин шел моим ведомым. Обнаружили четыре Ме-109, атаковали их первыми. Я сбил ведущего верхней пары противника, кто-то подбил ведущего нижней пары. Подбитый гитлеровец тянул на небольшой скорости почему-то не в западном, а в северном направлении, к территории, занятой нашими войсками. Видимо, помышлял только о том, чтобы скрыться от "лаггов".

Рябыкин успел показать себя неплохим летчиком, неплохим ведомым, но его предстояло еще научить сбивать вражеские самолеты, а тут как раз подвернулся удобный случай.

Четко выполняя радиоуказания, Рябыкин "змейкой" влево зашел "мессеру" строго в хвост, приблизился на дистанцию в 50 метров, открыл огонь, и "мессер" взорвался, распался в воздухе на дымящие, роняющие пламя куски.

С этого дня Иван Михайлович Рябыкин поверил в себя. Стал действовать активно, дерзко и в конце марта сбил второй "мессер".

Короткой оказалась жизнь Рябыкина. Всего два месяца провел он на фронте, встретив смерть в боях над Малой землей в конце апреля 1943 года. Но его короткая жизнь была прекрасна. Она была отдана любви к товарищам и ненависти к врагу. Несколько вражеских самолетов уничтожил Ваня Рябыкин. Ветераны полка и дивизии никогда не забывали и не забудут о нем!

Действия нашей истребительной авиации к середине марта стали эффективнее и рациональнее как за счет совершенствования тактики и боевого мастерства летного состава частей, так и за счет появления на фронте значительного количества радиостанций наведения истребителей на самолеты врага.

В начале марта на Северо-Кавказском фронте существовали всего три таких радиостанции. Они имели позывные "Белка-1", "Белка-2" и "Белка-3", работали на них девушки, которых ласково называли "белочками". "К сожалению, "белочки" могли лишь сообщать о появлении воздушного противника. На новых же радиостанциях наведения, к тому же многочисленных, работали опытные авиационные командиры. Они давали летчикам дельные советы, подсказывали во время воздушных схваток наиболее выгодные маневры, а вскоре начали руководить воздушными боями.

Не стоит, однако, думать, что воевать нашему полку в марте было легко, что авиация и зенитная артиллерия врага не оказывали бешеного сопротивления, что обходилось без потерь. Потери мы, конечно, имели. И во время воздушных боев, и при ожесточенных бомбардировках наших аэродромов, и от зенитного огня противника. "Зацепило" и меня: 22 марта был подбит зенитками в районе станицы Троицкой. На "лагге" взорвался правый крыльевой бензобак, в крыле образовалось большое, почти квадратное отверстие, меня ранило осколком в левую ногу. С трудом вырвал машину из штопора, повел в сторону от линии фронта. Световая и механическая сигнализация подсказывали, что повреждена гидросистема выпуска шасси, произвольно вышла правая "нога", воздушный поток беспощадно сдирал с поврежденного крыла остатки фанерной обшивки. Следовало немедленно прыгать с парашютом, но восточный ветер силой до двадцати метров в секунду мог унести к противнику, и безмерно жаль было новый, недавно установленный на "лагге" мотор, поэтому я решил сажать машину на одну "ногу" на первое попавшееся поле. При планировании, находясь примерно в двадцати метрах над землей, заметил, что поле покрыто бугорками, решил, что это неубранный картофель, и лишь после того, как самолет остановился и плавно лег на левое крыло, обнаружил, что консоль выворотила из земли круглую, плоскую противотанковую мину...

Прибыли саперы, разминировали проход, поврежденный "лагг" вытащили на ближайший проселок, чтобы отправить в мастерские. Словом, все обошлось. Даже ранение мое оказалось довольно легким. Однако от боевых полетов меня отстранили, и отстранили почти на три недели, которые показались невероятно долгими.

Особенно тяжело переживал я запрет на боевые вылеты после того, как побывал на авиазаводе, где в последних числах марта получал для полка десять новых истребителей. Увидел в цехах только стариков, женщин и детей.

О том, что программу цех сборки перевыполняет, мне рассказал шестидесятилетний, совершенно седой, морщинистый мастер. Рядом работала худенькая девчушка с белесыми косичками. Я спросил, сколько ей лет и как ее зовут.

– Пожалуйста, подождите до перерыва!
– сказала девчушка.- Мне нельзя отвлекаться, подведу бригаду.

После звонка на обед она нашла меня. Звали ее Дусей, шел ей пятнадцатый год. Родом она и другие ребята были из Таганрога.

– Вот работаем, будем тут восьмой класс заканчивать,- сказала девочка.