Ну вот, герой-одиночка. Но не исключено, что он изменит свои взгляды, когда кое-что от меня узнает, хотя я, естественно, постараюсь рассказать как можно меньше.

— Хорошо, мистер Мэттьюз…

— Рэй.

— Хорошо, Рэй, и еще одно: мне нужны гарантии, что то, что я вам расскажу, останется между нами.

Глупое заявление — какие тут могут быть гарантии? Ханли, правда, оказался честен — никому ни слова и даже с партнером не поделился, точнее, не успел поделиться. И тут вспоминаю, что он же выяснял через свои полицейские завязки про Ленчика, и в Нью-Йорк когда летал, тоже ведь явно через полицию выведал все имена людей из Ленчиковой банды. А значит, те, к кому он обращался, знают, за кем он следил? Господи, вот еще сюрприз!

— Да, Рэй, а что говорит полиция по поводу смерти Джима?

— Ничего она не говорит — и ничем заниматься не будет. Он же частный детектив, конкурент, в общем. Человек, ушедший из полиции из-за низкой зарплаты и организовавший свое дело. Таких копы не любят. А насчет гарантий — вам ведь не нужна моя расписка, правда? И если вас устроит мое слово…

Немного. Но другого варианта все равно нет, и я начинаю рассказывать ему, как в Нью-Йорке погиб мой бизнес-партнер — не близкий знакомый, но хороший знакомый, крупный бизнесмен, вкладывавший деньги в мой бизнес здесь. Как потом со мной связались люди, назначившие мне встречу, — послали сообщение по факсу, в котором дали понять, что если я не приду, могут быть серьезные последствия для других, очень близких мне людей. Как я наняла охрану и поехала на встречу и услышала, что эти люди требуют от меня фантастически огромную сумму денег, угрожая в случае моего отказа убить моих родителей, и я не сказала ни “да” ни “нет” — потому что мои родители живут в другой стране, где американская полиция их защищать не сможет. И я позвонила Джиму, просто отыскав телефон агентства в “Желтых страницах”, — и он заснял этих людей на пленку, и следил за ними, и узнал, где они живут. А потом, пользуясь своими связями в полиции и вдобавок съездив в Нью-Йорк, узнал, кто они такие — русские мафиози.

— Как вы думаете, Рэй, почему полиция заявляет, что у нее нет версий смерти Ханли, в то время как он пользовался полицейскими каналами, а значит, они должны быть в курсе? — задаю беспокоящий меня вопрос.

— Он же не бесплатно ими пользовался, Олли, — и кому захочется признать, что помогал частному детективу, предоставляя ему служебную информацию, и попасть под подозрение во взяточничестве? Кстати, деньги вы им так и не отдали, насколько я понимаю, — тем, за кем следил Джим?

— Нет, пока нет.

— И ни в полицию, ни в ФБР обращаться не собираетесь?

Черт, слишком много приходится рассказывать. Но делать нечего и выкладываю ему про то, как меня арестовало ФБР по обвинению в убийстве моего партнера в Нью-Йорке, и продержало десять дней в тюрьме, и выпустило с извинениями, но, кажется, мечтает тем не менее упрятать меня обратно.

— Я знаю Крайтона — жирная, вонючая свинья. Доводилось иметь с ним дело, и впечатление не из лучших. Но все же я не могу понять, Олли, — вы не отдали им деньги, хотя знали и знаете, что они могут убить ваших родителей, которыми, судя по вашим словам, вы очень дорожите…

Он протягивает руку и опять запускает ее в ящик для сигар и невозмутимо извлекает еще одну, не спрашивая меня.

— К вам это уже не имеет отношения, верно, Рэй? Если вы так любопытны, могу лишь сказать, что я затянула переговоры, потому что ждала помощи…

— Та самая помощь, после которой несколько русских из Нью-Йорка оказались в больнице? Кстати, а почему эта ваша помощь сработала так некачественно?

“Да потому что это твой партнер мне нашел такого человека!” — захотелось вдруг крикнуть ему в ответ.

— С чего вы взяли, собственно?

— Да просто предположил, равно как и то, что некачественно оказанная помощь вашего положения не исправила — вы опять получили от них послание, вы пьете и нюхаете порошок.

— У вас слишком богатая фантазия, Рэй. А моя личная жизнь — это не ваша проблема, — отрезаю, показывая, что хватит на эту тему. Может, он хочет предложить мне свои услуги? Боюсь, что мне они ничего не дадут.

— Это точно, — легко соглашается он. — Но, как я понимаю, у вас проблем много — охраны у вас больше нет. Я полагаю, что вы ее наняли в элитном агентстве, которое, естественно, испугалось вашего ареста и от вас отказалось. Угадал? Так вот — охраны у вас нет, и помощи нет, и эти люди от вас не отстали, и тут еще проблема с ФБР.

Умен и догадлив — ничего не скажешь.

— Я уже сказала, что это не ваше дело, если вы хотите предложить мне свою помощь, как предлагал ее Джим, то она мне не нужна.

— Я и не предлагаю, Олли. Я действительно влезаю в ваши дела — извините. Просто профессия такая — пытаешься разобраться во всем и волей-неволей…

— Короче, Рэй, — я уже сказала вам, что занята сегодня.

— Ну да, у вас в пятнадцать часов встреча…

Вот сволочь! Холодно и внимательно смотрю на него, пропуская ожидаемую им реплику.

— Олли, вы мне сказали, что Джим сделал снимки этих людей и установил их имена? Не могли бы вы мне это отдать, и я уйду…

Задумываюсь, понимая, что снимки отдала Джо. Не все, но почти все — а на тех нескольких, что остались, Ленчика, кажется, нет. Список остался, это точно. Прошу его посидеть немного и удаляюсь, а оказавшись в том помещении, где находится мой суперсекретный сейф, и запершись предварительно, извлекаю список и оставшиеся фото. А на обратном пути смотрюсь в зеркало, чуть припудриваюсь и иду к нему.