У него были тощие руки и необыкновенно светлое лицо, ещё не обветренное и совсем не загорелое, что говорило том, что он только недавно сделался матросом, и светлые, даже как будто выцветшие волосы цвета пляжного песочка. Волнистые, они были завязаны в пучок у него на затылке. Глаза юноши сверкали золотом. Одет он был в грубые, подвязанные верёвкой шорты, которые заканчивались в районе щиколоток, и просторную белую рубашку, расстёгнутую на три верхние пуговицы.

На шее у него болтался медный кулон.

— Давай, тащи нам перекусить, время уже полуденное, как тебя... — сказал старый эльф всё тем же крикливым голосом.

— Ману. Уже бегу, мастер Рыбан! — бойким голосом ответил юноша и побежал с залитой солнцем верхней палубы, на которой трудились другие юнги и матросы, в прохладный трюм.

То и дело, пока он сбегал по лестницам, а затем собирал чёрствые сухари в мешочек, мальчика встречали унылые, иногда уставшие глаза, но все они самую малость светлели, когда видели его собственное, ясное и доброе лицо. И действительно, несмотря на то, что работа юнги эльфийского галеона была далеко не простой, Ману всегда оставался весел и полон сил.

Возможно было это потому, что даже сейчас, спустя четырнадцать лет своей новой жизни, Ману, ранее известный как Матвей, всё ещё не насытился свободой, свежей, как морской ветер, которую даровало ему новое тело.

Тем паче, думал юноша, поднимаясь по лестнице со своей ношей, что первые годы своей новой жизни он провёл в колыбельной, затем — в теле ребёнка, которому не разрешалось слишком далеко отходить от своей мамы, и наконец на небольшом клочке земли, который представлял собой его родной остров, и единственная связь которого с внешним миром была через товарные корабли, прибытие которых считалось большим событием.

Поэтому Ману совсем не огорчился, когда на остров заявились рекрутёры и его, как эльфа старше двенадцати лет, записали на флот. Это была прекрасная возможность наконец увидеть новый мир во всей его полноте.

У него была, пожалуй, только одна причина тосковать по родине.

Ману остановился на первой ступеньке, взялся за медальон, который висел у него на шее, открыл его и провёл пальцем по лежавшему внутри локону голубых, как утреннее небо, волос. На губах юноши появилась нежная улыбка. Затем он щелчком закрыл медную безделушку и побежал дальше, спеша скорее принести мешочек с провиантом, чтобы не получить нагоняя от мастера Рыбана...

К тому моменту, когда эскадра, в которой служил Ману, прибыла к месту дислокации, там стояло уже больше двух сотен кораблей. Великая флотилия тянулась до самого горизонта. Всё море покрывали мириады белых парусов. Пёстрые флаги реяли на ветру. Но вовсе не это было самым удивительным зрелищем.

Юноша ещё на приличном расстоянии заметил в небесах некий парящий объект. Он и остальные матросы хотя и продолжали исполнять свои прямые обязанности и драить палубу, не могли удержаться, чтобы не поглядывать время от времени в небесную высь, на всё разрастающийся камень, который в один момент обернулся громадным городом, парящим у подножия облаков.

Щурясь и разглядывая широкие каменные балки, которые образовывали его тыльную сторону, а также уголки маленьких улочек, Ману невольно улыбался, и сердце его сладко гремело в груди. Именно ради этого, ради таких пейзажей он и покинул свой родной клочок земли... На самом деле у него не было особенного выбора, ибо рекрутёры не спрашивали, прежде чем записать его на флот, и всё же юноша был не против. Именно сейчас он убедился, что мир, в который он попал, был самым настоящим высоким фэнтези. Корабли, джунгли, летающие острова, зеленокожие пираты на дирижаблях... Именно такие картины рисовало его воображение долгими вечерами, которые он просиживал в своей квартирке за письменным столом.

Тогда ему достаточно было своих фантазий, но как же всё это было сухо перед лицом настоящей бури! Настоящего моря! Перед лицом воплощённой грёзы!

— Чего стоишь, мальчишка? За работу! — крикнул ему Рыбан, ударяя по плечам.

Ману вздрогнул, горько улыбнулся и принялся собирать снасти.

Всё это было, разумеется, прекрасно, и в то же время сам он был даже не пешкой, но пылинкой в руках сильных мира сего. Все эти прекрасные и величественные пейзажи были для него недостижимы; больше двухсот больших и малых кораблей стояли в бухте Налимара. Команда каждого из них составляла по меньшей мере пятьдесят эльфов. Ещё сорок тысяч воинов готовились встречать противника на территории самого острова. Не нужно было даже присматриваться, чтобы увидеть на берегу последнего оборонительные сооружения. Между ними и небесным городом курсировали воздушные шары, на которых поднимали пушки и даже старинные аркебузы.

Намечалась величайшая битва за многие сотни лет. Если бы Ману был главным героем, размышлял юноша через несколько часов, когда их корабль, галеон Альянса под названием «Блюститель» уже стоял на якоре, он, верно, сыграл бы в предстоящем сражении ключевую роль. Стал бы генералом или хотя бы великим героем, паладином, который умеет двигать вещи силой мысли. Вместо этого он был юнгой, которому во время битвы следовало сидеть в трюме и заделывать пробоины.

Ну и пусть, думал Ману. Его никогда не прельщал геройский венец. Свобода, свежий ветер, прекрасные виды — вот к чему стремилась его душа. Именно благодаря этому он наслаждался своей новой жизнью. Именно поэтому у него всегда было хорошее настроение.