— Не самое лучшее отношение к типу, кого вы пытаетесь убедить на вас жениться.

Ему захотелось пнуть себя за то, что поднял эту тему, потому что весь смех в глазах Тесс рассеялся. Она взглянула на свою юбку.

— Теперь я должна раздеться?

Это разозлило его, на что не имел права, потому что именно он к ней первым приставал.

— Вам, черт возьми, не нужно делать ничего, чего вы не хотите.

— Я не хочу. — Тесс поставила бокал рядом с собой на журнальный столик. — Но буду.

Она потянулась за спину, чтобы расстегнуть молнию на платье.

— Остановитесь прямо так.

Как бы ему ни хотелось видеть большего, но только не таким образом. Не с этим выражением раненого существа, из-за которого Норту казалось, будто он превратил ее в десятидолларовую проститутку.

— Завтра вы мне нужны на моей стороне, — напомнила Тесс.

Он сильнее сжал карандаш.

— Я знаю. Оставайтесь так, как есть.

И поэтому, вместо того, чтобы рисовать ее обнаженной на фиолетовом диване в студии, она позировала ему такой, какой была. Сидя боком с вытянутыми ногами, с собранной в складки юбкой на бедрах, склоненной головой. Норт был зол на самого себя.

Тесс твердила себе, что она должна почувствовать облегчение от того, насколько он отстранен. Идея лежать перед ним обнаженной и пассивной, позволять ему изучать ее, как насекомое, закрепленное булавками, вызывала огромное беспокойство. Но вместо облегчения она чувствовала себя кем-то вроде сексуально жалкой. Она хотела большего, так почему бы и ему не хотеть?

Всегда соблазнительница. Никогда не соблазняемая.

Тесс села.

— Вы достаточно насмотрелись на сегодня?

— Вы устали?

— Да.

Ложь. Сон освежил ее.

Его карандаш внезапно перестал двигаться.

— Не могу поверить, что вы пытались подкупить меня сексом.

В тот момент он не злился, так почему расстроился сейчас? Она подтянула колени под себя.

— Мне больше нечем было торговать.

Норт вскочил на ноги одним резким движением.

— У вас свой… ваш характер. Ваш интеллект. Ваш… — Он с трудом подбирал слова. — Вы умеете готовить!

Его реакция озадачила ее.

— Почему я не подумала об этом? Следуйте моему гнусному брачному плану, и я приготовлю вам мясной рулет.

Норт подошел ближе, навис над ней.

— Когда мы ляжем в постель, это произойдет потому, что мы оба хотим там быть. Не потому, что вы приносите себя в жертву, как весталка-девственница.

— Вы сказали, «когда мы ляжем в постель»…

— Сказал.

— Но…

— Не делайте вид, что не понимаете. Такая женщина, как вы, источающая секс…

Тесс моргнула.

— Вы считаете, я источаю секс?

— Вы точно знаете, о чем я. Эти глаза. Эти волосы. Ваше тело.

Она сглотнула.

— Я могу согласиться насчет глаз и догадываюсь, что мои волосы — это личное предпочтение, но тело?

— Этого достаточно. Более, чем достаточно.

Он стянул футболку через голову.

Отблески пламени лизали обнаженную грудь Иена. Он навис над Тесс, протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Этот непритязательный жест, когда его большая рука сжала ее маленькую ладонь, казался самым интимным из всего, что они когда-либо делали вместе.

Иен помог Тесс встать. Она посмотрела в эти темные, залитые серебром глаза. Как она вообще могла считать, что они холодны? Иен нежно очертил большим пальцем на ее ладони круг.

— Мне нужно убедиться, что мы оба понимаем… Это не имеет ничего общего с завтрашним.

Нет, как раз все дело в завтрашнем дне.

Иен снова нарисовал круг на ее ладони.

— Скажи вслух, чтобы я слышал.

Если это то, что ему нужно услышать…

— Это не имеет никакого отношения к завтрашнему дню.

— И все это имеет отношение только к сегодняшней ночи.

Если он сейчас возьмет свой блокнот для рисования, она никогда ему не простит.

— Я не принимаю таблетки.

— Без проблем. Те презервативы, которые ты так рекламируешь… — Он коснулся кармана джинсов. — Я никуда без них не хожу, только не когда ты поблизости.

— Льстишь, — улыбнулась Тесс.

Большие руки скользнули по ее спине. Кожа загудела. Может быть, этот вечер станет для них особенным моментом, оторванным от остальной их жизни. Иен задержал ладони на талии Тесс.