Нужный номер был написан на первой странице ежедневника, обведен красной ручкой и помечен аббревиатурой «США». Халиф поднес трубку к уху и, дождавшись ответа телефонистки, назвал его.

— Мистер Богдан Минц, Лос-Анджелес, штат Калифорния? — уточнила женщина.

— Да.

— Соединяю, сэр.

На шестом гудке Ливий решил, что ответа не дождется, попытался прикинуть, который час в далекой Калифорнии, и уже хотел сбросить звонок, но услышал неожиданно высокий мужской голос.

— Слушаю.

— Здравствуйте. Я хочу поговорить с мистером Богданом Минцем.

— Это я. С кем имею честь?

— Меня зовут Ливиан. Я друг… партнер… знакомый вашего отца.

— Очень приятно. Как вы сказали? Ливиан? Красивое имя, никогда такого не слышал. Что случилось? — Он помолчал и добавил с легкой тревогой: — Что-то с папой? Он здоров?

Ливий сжал карандаш в кулаке.

— Ваш отец мертв, мистер Минц.

— Что? — тупо переспросил Богдан. — Как? Я не понимаю… как это случилось?

— Мы не сошлись во мнениях. Он решил, что имеет право предавать свою семью, а я сказал, что с такими людьми работать не готов.

— Так это вы его убили? И теперь вы звоните мне домой и рассказываете об этом? Это хитрый шантаж? Чего вы хотите? Денег? Или, может, часть империи, которая теперь принадлежит его сыновьям?

Халиф бросил карандаш на стол, открыл лежавшую поверх бумаг папку с завещанием и достал оттуда лист со свежими пометками.

— Нет, мистер Минц. Деньги мне не нужны. Часть вашей империи — тоже. Но, полагаю, вы будете рады получить и первое, и второе.

— Вы говорите загадками, сэр. Почему бы нам не перейти к делу?

Ливий скомкал документ и, бросив его в пепельницу, чиркнул спичкой.

— Когда вы приедете в дом отца, меня здесь уже не будет. Я отдам вашей сводной сестре маленький сверток со взрывчатым веществом и объясню, как им пользоваться. В подвале есть сейф, который иначе не открыть. Все, что там находится, ваше.

— Вы можете отдать этот сверток одному из папиных телохранителей.

— С учетом того, с какой легкостью они его предали, идея не из лучших, мистер Минц.

— Ладно. — Богдан перевел дыхание. — Объясните хотя бы, кто вы такой.

— Это не имеет значения. Желаю удачи.

— Постойте. Вы звонили моему брату?

Халиф наблюдал за тем, как пламя пожирает остатки завещания Гектора Минца.

— Пока что нет.

— Не нужно, — торопливо уверил Богдан. — Я сам ему позвоню. Он очень чувствительный парень, будет лучше, если он узнает обо всем от меня. Семья есть семья. Вы понимаете.

Но когда придет время, они вцепятся друг другу в глотки, деля власть, и разрушат все, что я строил так долго. Они хотят денег и готовы убивать за них. Готовы пролить даже родную кровь.

— Да, я понимаю. Один из моих наставников как-то сказал: большие суммы денег и большие территории влияния никогда не делятся пополам. Они превращают лучших друзей во врагов.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Ваш отец думал, что и вы и ваш брат — два куска дерьма без понятий о чести. А мне хочется верить в то, что даже у таких кусков дерьма, как мы с вами, у тех, кто торгует людьми и плюет на чужие страдания, глубоко внутри осталось хотя бы что-то святое. Благодарю за беседу.

Не дождавшись ответа, Ливий вернул трубку на место, подпер голову рукой и посмотрел на едва тлевшую бумагу в пепельнице. Он задумался так глубоко, что тихий голос Грации заставил его подскочить на месте от испуга.

— Господи! — взвизгнула она, прижав ладони к груди. — Ты ведь не собираешься в меня стрелять, да?!

Халиф бросил взгляд на пистолет, лежавший на расстоянии вытянутой руки.

— Где ты была?

— Гуляла, — рассеянно ответила девушка. — Я часто гуляю в первой половине дня. Ухожу в пустыню. Мне она нравится. Я хотела попросить у папы машину для того, чтобы съездить в город и купить продукты для ночного пикника, но его нигде нет. Что-то случилось?

— Машину? — переспросил Ливий. — У тебя есть права?

Грация с улыбкой пожала плечами.

— Нет. Я просто ее вожу. Том научил. Иногда он пускает меня за руль. Мне нравится водить машину. — Она подошла к столу и восхищенно ахнула, взяв в руки полуготовый рисунок с обнаженной женщиной. — Ого! Ты не только играешь на рояле, но и рисуешь? Здорово!

— Баловство, — улыбнулся Халиф. — Видела бы ты, как рисует мой младший брат. Мне не досталось и сотой доли его таланта.

— Хочу, чтобы ты нарисовал меня.

— Я не умею рисовать портреты.