Не дождавшись ответа, Халиф протянул ему лопату, но в последний момент сделал шаг назад и воткнул ее в землю.

— Иудеи верят, что передавать лопату из рук в руки, когда копаешь могилу — плохая примета, — улыбнулся он. — Приступай, сынок.

— К чему? — не понял Леон.

— Копай. Посмотрим, понравится ли тебе такая работа. Да не здесь. Вот тут, поближе к прекрасным зеленым кустам. Человеческие останки — лучшее удобрение.

Всхлипнув, начальник тюрьмы взялся за черенок лопаты и начал отбрасывать землю в сторону.

— Чего вы хотите? — предпринял очередную попытку договориться он. — Денег?

— Все зависит от того, что ты откопаешь, сынок. Может, мы найдем пиратские сокровища?

— Я не виноват в том, что случилось. Она меня соблазнила. Вертела мной, как хотела. Вы мужчина, вы можете меня понять. Знаете, каково это — каждый день видеть эту женщину в своем кабинете, раздевать ее глазами, думать о том, что она могла бы вам принадлежать?

Змей несколько раз чиркнул спичкой, понял, что коробок успел отсыреть, и с тяжелым вздохом вернул сигаретную пачку в карман.

— Даже не представляю. Если мне хочется кого-то раздеть, я это делаю, не думая дважды.

— Я не мог поступить с ней так. Она королева, понимаете? Ей нужно целовать ноги. За ней нужно ухаживать целую вечность. Дарить платья, украшения и цветы.

Ливий прислонился к стволу дерева, наблюдая за работой Леона.

— Да ты романтик, сынок. Пожалуй, я сделаю выбор в пользу чеченских похорон. Обычно я хороню людей заживо, но сегодня дам тебе шанс. Хм, Змей. Где мы возьмем трубку, через которую он мог бы дышать?.. Придется воздать дань классическим традициям. Говорят, в последние минуты перед смертью от удушья люди видят красочные картины, а порой испытывают религиозный экстаз.

Начальник тюрьмы в очередной раз вонзил лопату в землю, и она слабо звякнула, наткнувшись на что-то твердое. Леон присел на корточки и смахнул грязь с маленького металлического ящика.

— Открывай, — велел Халиф.

Под крышкой обнаружился паспорт, между страниц которого лежал билет. Следом на свет показался полиэтиленовый пакет, набитый деньгами.

— Что это? — не понял Леон.

— Твой самолет вылетает завтра в семь утра. Ты отправишься в Штаты и больше никогда сюда не вернешься. Ты забудешь имя Эоланты, мое имя, имена жены и детей. И выучишь свое новое имя, указанное в паспорте. И если я когда-нибудь увижу тебя здесь, то похороню живьем. Даю слово.

Начальник тюрьмы прижал к груди металлический ящик так, будто он был самой ценной вещью в двух мирах — недалеко от истины, ведь его содержимое спасло ему жизнь — и бросился наутек. Глянув на него в последний раз, Ливий чиркнул спичкой и поднес огонек к сигарете Змея.

— Когда ты успел закопать здесь эту чертовщину?

— Попросил Фуада. Я заказал два паспорта. Сперва он решил, что оба для меня — на всякий случай — и страшно удивился, услышав мою просьбу зарыть второй в лесу. Наверное, заподозрил, что в доме Гектора Минца я пережил слишком серьезный стресс и окончательно тронулся умом.

— Ты и до этого здравым рассудком не блистал, вряд ли он был так уж удивлен. Ладно. Поехали отсюда, пока я не отморозил что-нибудь жизненно важное.

Весна 1977 года

Алжир

Для весны в здешних широтах вечер выдался прохладным, и Тара, решившая посидеть в саду, набросила на плечи связанную Руной шаль. Подобных вещиц в гардеробе сестры Ливия было полно. Она несколько часов демонстрировала новым подругам кружевные накидки, шелковые костюмы, элегантные шляпки с цветами и вязаные платья. Вот что значит великосветское воспитание, с долей зависти думала эльфийка. В клане тоже обучали таким искусствам, но одежду покупали у приезжих торговцев, и носили именно ее. Темные эльфы, родившиеся на свободе, росли в духе совсем других традиций. Мальчики фехтовали, ездили на лошадях, играли на музыкальных инструментах, рисовали, писали стихи, изучали историю и философию и занимались каллиграфией. Девочки, которым с детства была уготована роль послушной жены своего Жреца, шили, вязали, вышивали и постигали секреты кулинарии. И более типичной женщины из семьи высших темных эльфов, чем Руна, Тара еще не встречала. Ее любовь к дурацким приключениям — не в счет.

— Вы снова грустите, миледи.

Неслышно подошедшая Гвендолен опустилась на стоявший рядом плетеный стул.

— Просто задумалась. Есть новости? — Она помолчала. — Хорошие новости?

— Мадам решила, что сегодня мы не будем принимать гостей. Насладимся покоем и тишиной.

— Из-за убийства Насира? — уточнила Тара.

— В том числе. — Гвендолен печально улыбнулась. — У нас большой опыт в таких делах. Если мужчины начинают выяснять отношения, одним убийством это не заканчивается. А спиртное, которое здесь подают в огромных количествах, дурно сказывается на их способности сдерживать эмоции. Не хотите поиграть в карты? Леди Руна согласна ради этого отложить вышивку.

— Очень мило с ее стороны, но сегодня у меня нет настроения для карт.

— Тогда полюбуемся на звезды. Я смотрю на них каждую ночь, хотя, казалось бы, изучила все, от самой крупной до самой мелкой.

Подняв голову, Тара взглянула на темное небо.

— Мой отец много рассказывал мне о созвездиях, когда я была совсем крохой, — продолжила собеседница. — Мы часто гуляли в темное время суток, и он проверял мои знания. Просил найти путь к реке или дорогу домой.

— И ты всегда находила ее? Дорогу домой?