— Вы думаете, Даор Карион мог хотеть знаний? — не заметив, что назвала черного герцога по имени, выдохнула Алана. — Я знаю, что о нем говорят.

— Что? — слегка приподнял брови директор.

— Что он занимается артефактами. Он мне много рассказывал о магии, — выпалила Алана, надеясь на совет: все же, директор Син заслуживал намного больше доверия, чем никак не выходивший из ума мужчина. — Я сейчас всего не вспомню. Думаете, он мог мне лгать?

Синие глаза директора блеснули:

— Он предлагал тебе знания? В обмен на что?

— Он ничего не просил, — тихо сказала Алана, боясь говорить о сделке, раньше показавшейся ей шутливой, а сейчас — куда более опасной. Секрета Даор Карион ей так и не рассказал, но она слишком боялась за Келлана, чтобы упоминать даже о самом соглашении. — И ничего не предлагал. Я спрашивала, а он отвечал.

— Будь очень осторожна, соглашаясь на что-то, предложенное им, и тем более не давай никаких обещаний, — с нажимом сказал директор Син. — Ты и так уже приняла его защиту. Если загонишь себя в еще больший долг, даже я не смогу тебя укрыть, захоти Карион расплаты.

— Он может что-то потребовать за защиту? — дрожащим голосом уточнила Алана. Если так, то все вставало на свои места, и вся забота этого бессердечного человека была понятна.

— Может, — ответил директор прямо. — Но тебе не стоит бояться лишний раз: он уже спас тебе жизнь, больше этого долга ты не наберешь, даже если герцог Карион спасет ее еще трижды. Постарайся только ничего ему не обещать, хорошо?

— Свет, я так влипла… — прошептала Алана.

— Не так серьезно, как тебе кажется, — неожиданно улыбнулся суровый директор. — Карион может потребовать защитить его, когда его жизни будет грозить опасность, а твое вмешательство может переломить ход событий. Тогда придется подчиниться. Согласись, ситуация маловероятная.

Несколько секунд Алана переваривала ответ, ошарашенно глядя на мужчину, который вдруг стал абсолютно человечным: он успокаивал ее и даже, кажется, шутил. И снова щемящее чувство благодарности теплотой захватило ее сердце. Каким же чутким на самом деле должен был быть директор, если, поняв, что испугал служанку — еще даже не студентку, — мигом развеял ее страхи? Напряжение схлынуло.

— Что я буду сильнее черного герцога? — хихикнула Алана. — Ну да. Но я поняла, правда, — уже серьезнее сказала она. — Спасибо, что предупредили меня. Вообще-то и Келлан меня предупреждал про защиту, но я оказалась глупее, чем он думал.

— Да.

Это не было обвинением, лишь констатацией факта. Почему-то Алану ответ директора совсем не задел.

Она бросила быстрый взгляд в окно, на уже совсем светлое небо, и спохватилась: сколько же они проговорили? Должно быть, директор спешил!

— Могу еще я попросить? — поспешно обратилась она к уже поднимавшемуся директору и, дождавшись кивка, продолжила: — Что с Келланом? Вы же не накажете его? Найдете, кто наложил на него заговор? Я пыталась объяснить наставнице Теа, но она не стала меня слушать, я понимаю, ей было не до того, но я бы не хотела, чтобы Келлан…

— Алана, — мягко остановил ее директор Син, поднимая вверх свою удивительную узкую руку. — Я знаю, что Келлан был не в себе. Знаю, кто в этом виноват. Тебе не нужно ничего доказывать.

— Кто виноват? — нетерпеливо, так, что даже забыла о такте, подскочила на кровати Алана.

— Я не считаю нужным говорить это тебе. Возможно, Келлан сам скажет позднее, когда ты вернешься.

— Думаете, он не придет в себя до начала похода?

Алана так надеялась поговорить с Келланом до своего отбытия, чтобы он не просыпался в одиночестве и тишине, терзаемый чувством вины! Она уже даже придумала, что ему скажет: «Келлан, я не знаю, откуда в тебе столько силы, но я благодарна тебе».

— Вы отправляетесь через пару часов. Келлану же спать не меньше трех дней.

— Два часа, — прошептала Алана. — Мне нужно поговорить с Хелки, собраться, предупредить слуг… Так мало времени…

— Ни с кем говорить не нужно, если ты не хочешь поставить свою подругу и знакомых в серьезную опасность. Через полтора часа мы встретимся в зале, где проходил праздник. Будь готова.

33. Вестер

Без Юории покои были пустыми и холодными. Вестер Вертерхард неспешно зажег свечи, одну за другой, и они высветили из душной темноты роскошную мебель, пушистый ковер, причудливые резные балки и вьющийся под потолком бархатный полог. На его любимом низком столике, инкрустированном драгоценным каменным стеклом, уже стояла чаша с сочными, манящими фруктами, а рядом запотевал глиняный кувшин с вином. Никто не ел фрукты без него, не пил вино, не выходил к нему, бесшумно ступая босыми ногами по длинному ворсу, не разминал его уставшие плечи, не…

Вестер опустился в низкое, набитое песком кресло. Ему было тошно от того, что Юории нет, и мерзко, что торговка описала пришедшего за ней мужчину как старшего Кариона — заявись любой другой, кто угодно, и пояс не дал бы ей рвануться навстречу, но Ренард и Ннамди были правы: Карион был одним из лучших артефактологов, когда-либо рожденных этим миром. Понимание, что черный герцог просто лениво зашел за Юорией и забрал ее, несмотря ни на что, приводило Вестера в отчаяние. Он ненавидел черного герцога так сильно, что построил на этой ненависти целую империю и начал войну — и уже дважды за пару дней проиграл ему по-крупному, раз за разом оступившись. Ннамди теперь наверняка настоит на том, чтобы не только просить Кариона не вмешиваться, но и заручиться поддержкой черного герцога, и тогда придется уничтожать его своими силами.