Мысль о предстоящей поездке заполнила все существо Саргыланы, вытеснила все остальные переживания. Даже радостное чувство от последней встречи с Федей потускнело, перестало восприниматься как что-то исключительное. Правда, когда Саргылана узнала, что ее посылают в Москву, она подумала: «Чудесно бы поехать вместе с Федей, но это уж было б счастье через край».

— Иногда мне кажется, что все это хороший радостный сон, и я боюсь проснуться, — говорила она подругам, мечтательно улыбаясь.

Подруги смеялись и щипали ее.

Наконец стал известен и день отъезда — десятое мая.

Вскоре после майских праздников Таня сказала Саргылане:

— Завтра вечером тебе нужно быть в горкоме. Собирают стахановцев, которые поедут в Москву.

Наконец прошел и этот день, хотя он, как и все дни за последнее время, тянулся неимоверно долго. Федя проводил Саргылану.

— Ты меня встречай вечером. Расскажу тебе все.

Просторный зал заседаний был почти полон.

«Неужели нас так много поедет в Москву?» — изумилась Саргылана.

Но Андрей, заметив ее удивленное лицо, пояснил:

— Эти люди пришли вас проводить. Поедет всего семь человек. Шесть рабочих и руководитель вашей делегации. Видишь, сидит около стола, полный, в очках?

Саргылана взглянула и поразилась. Это был тот самый человек в золотых очках, который разговаривал в цехе с Федей и так пристально посмотрел на нее.

— Иннокентий Аммосович Джерготов, — сказал Андрей Саргылане. — Кандидат экономических наук.

Саргылана снова посмотрела на Джерготова, но уже весьма почтительно. Ученый-якут? Она-то понимала, что это значит! Отец ей рассказывал, что во времена его молодости во всем улусе, из конца в конец которого добрых два дня пути на быстрых оленях, было двое грамотных: писарь и поп. Поп был русский, а на писаря смотрели как на чудо. Подумать, якут и — грамотный!

Занятая этими мыслями, Саргылана не заметила, как в комнату вошел невысокий седой человек и, коротко поздоровавшись, прошел к столу на председательское место.

— Товарищи, прошу поближе, — пригласил Еремеев, указывая на стол, за которым сидел Джерготов.

Несколько человек встали с мест в разных концах зала и прошли к столу.

— Не смущайся, Саргылана, иди, — сказал Андрей, видя, как нерешительно она поднялась с места.

— Проходи, девушка, проходи, — ласково сказал Еремеев, заметив ее смущение.

— Пожалуйста, — сказал и Джерготов, приглашая Саргылану на свободное место рядом с собой.

«Где-то я видел эту мордашку, — подумал он, внимательно оглядывая Саргылану. — Ах, да… на заводе… она была в рабочем халате…»

Но тут Иннокентий Аммосович заметил, что Еремеев смотрит на него, и, поспешно согнав улыбку с пухлого лица, сделался серьезен.

— Дорогие друзья! — сказал Еремеев. — Через несколько дней вы будете в Москве. Рады? — он задержался взглядом на каждом из шестерых и сам ответил: — Конечно, рады! И мы за вас тоже рады. Хочу сказать вам несколько слов. В Москве вы увидите много хорошего, замечательного. Театры, музеи, лучшие в нашей стране, лучшие в мире. И самое замечательное — увидите, как работают передовые люди русского рабочего класса. Пусть ваши глаза и уши будут открыты. Учитесь старательно, чтобы вернуться не с пустыми руками… Вот, пожалуй, и все. А сейчас руководитель ваш, товарищ Джерготов, расскажет, как намечено организовать поездку. Послушаем и обсудим.

Всю обратную дорогу Саргылана сосредоточенно молчала и только, уже подъезжая к заводу, озабоченно спросила Андрея:

— Забыла узнать. Кто будет брать нам билеты на самолет?

— Я возьму, — ответил Андрей. — Я еду с вами.

— В Москву? — обрадовалась Саргылана.

— Нет, только до Байкальска, — ответил Андрей. — Пришла большая партия оборудования для нашего завода. Еду принимать.

В Байкальске Андрею пришлось задержаться значительно дольше, чем он предполагал. При проверке на базе Главсбыта оказалось, что несколько машин еще не поступило. И никто не мог с уверенностью сказать, задержалась ли отгрузка их с завода, или же они ошибочно засланы куда-нибудь в другой город.

Возвращаться в Приленск не было смысла. В затерявшихся местах находились самые сложные машины, монтаж которых требовал длительных сроков.

— Пока не разыщете недостающие места, я у вас ни одной машины не приму, — с раздражением сказал Андрей заведующему базой. — Вы вызвали представителя для приемки, телеграфировали, что все занаряженное оборудование поступило к вам на базу. Мы подтвердили главку согласие принять увеличенный план на второе полугодие. А теперь что прикажете? Бить отбой?

Заведующий базой схватился руками за бритую голову и сделал плачущее лицо:

— Войдите же и вы в мое положение. Видите сами, что на базе творится! Началась навигация на Лене. Половина персонала на верхнеленских пристанях. На группу оборудования товароведом, — он поднял вверх толстый палец, — самого обыкновенного статистика посадил. Видели, этакая с кудряшками, — заведующий покрутил пальцами около висков, орошенных крупными каплями пота, — что ей до машин, у нее одни танцульки на уме.