Он замолчал на секунду, а затем продолжил, но уже с полной серьёзностью:

— Как ты хочешь всё провернуть?

Я задумчиво покачал головой. Вариантов было немало, однако многие из них требовали длительной подготовки, на которую не хотелось тратить время. Его и так всегда не хватало.

«Разведка боем» показала, что прямолинейные действия обречены на провал... Однако если через парадный вход зайти невозможно, то стоит поискать чёрный. Мы люди негордые, мы и самым маленьким «окном» не побрезгуем.

— Нет других способов попасть в Древние своды?

— Может и есть, — Марк пожал плечами. — Но если так, то знает об этом только сам Король или кто-то из его ближайших людей.

— Неужели ты не пытался познакомиться с кем-нибудь из них? — с улыбкой спросил я.

Зная Марка, трудно было поверить, что он не завербовал какого-нибудь бедолагу из окружения Короля.

— Пытался, — коротко ответил Марк. — Безуспешно.

Разведчик поморщился. Похоже, эта неудача оставила «шрам» на его профессиональной самооценке.

— Как так вышло?

— Вот так, — Марк явно не желал развивать эту тему, однако всё-таки продолжил: — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но люди Короля преданы ему как брату, как родному отцу, как... как...

Разведчик не смог подобрать подходящего сравнения, но закончил мысль:

— Они преданы ему как самому себе. А может быть, даже сильнее.

— И как же так вышло? — удивился я.

Странное дело. Обычно уголовники не отличаются высокими моральными качествами, а здесь такая трогательная преданность...

— Не имею ни малейшего понятия. Но точно знаю, что найти крысу среди ближников Короля невозможно — они, скорее, разорвут себе горло, чем предадут своего господина. Да и как ты на них выйдешь? Они же почти безвылазно сидят под землёй — на поверхность вылезает лишь всякая шушера.

Я кивнул. Последний фактор существенно затруднял вербовочные мероприятия — трудно найти подход к объекту, когда не можешь его даже увидеть.

Впрочем, если нельзя выйти на друзей Короля, то стоило познакомиться с его врагами.

— Ты говорил, что Король пришёл в город полвека назад... — задумчиво произнёс я. — И уже тогда он явно не был младенцем... Это сколько же ему сейчас лет? Семьдесят? Восемьдесят?

— Не знаю... — Марк пожал плечами. — Но где-то так.

Солидный возраст. Не зря трактирщик обозвал Короля старым паскудником.

Но как так вышло, что всей городской преступностью руководил конкретно так зашившийся пенсионер? Уголовный мир жесток — его обитатели не особо чтят старость и не прощают ошибок.

Пожилой человек, каким бы ловким он ни был в прошлом, физически не мог удерживать в ежовых рукавицах всё городское отребье. Стоило только проявить слабину, как коллеги по опасному бизнесу тут же сожрали бы старичка без остатка — хоть в подземной крепости, хоть на поверхности. И никакие суперпреданные соратники его бы не спасли.

В лучшем случае Короля стали бы использовать в качестве подставной фигуры, говорящей головы или свадебного генерала, которого по торжественным случаям вытаскивают из нафталина...

Однако дело обстояло совершенно иначе. Старый уголовник обладал реальной властью, что должно было жутко бесить молодых и борзых, которые наверняка мечтали сбросить Короля с его трона. И такие «мечтатели» вполне могли стать нашими союзниками.

— Все враги Короля либо кормят червей в земле, — Марк снова разрушил мой гениальный замысел, — либо стали пищей для тварей, обитающих в глубине Древних сводов. В городе нет ни одного человека в здравом уме, кто был бы готов бросить Королю вызов...

Разведчик замолчал и многозначительно посмотрел на меня.

— Что за гнусные намёки? — усмехнулся я. — Уж кому-кому, но точно не тебе упрекать меня в отсутствии здравомыслия, после того как ты чуть не сорвался штурмовать Древние своды с одним кинжальчиком.

— Даже лучшие иногда ошибаются, — ответил Марк, а затем рассказал несколько душераздирающих историй о том, как Король поступал с желающими занять его тёплое местечко.

За долгие годы многие достойные представители городской преступности пытались свергнуть тирана. Среди смельчаков были умные, были решительные, были сильные...Были даже те, кто ловко соединял в себе эти прекрасные качества, однако закачивали все одинаково — они превращались в ободранные куски мяса, молящие о смерти.