— Слава богу, придурок, — радостно огрызнулась Аглая. — Сейчас тебе костылики принесу. Потом позавтракаешь, и — дуй отсюда, балбес!

— Ну зачем же так, любимая моя… — нежно протянул Ихтеолус.

Аглая ушла, оставив его наедине с самим собой.

— Завтрак вас ждет, Ваше Величие! — растроганно молвил Пусси. — И…

— Она? — трепетно спросил Ихтеолус.

— Аглая вас ждет!

— Тогда я сейчас, — радостно молвил Ихтеолус, потягиваясь. — Идите, Пусси, я ко всему готов!

— Ура! — радостно крикнул Пусси, с чувством счастья выбегая из тронной спальни. Дверь открылась, вошла Аглая, держащая деревянные костыли.

— На вот, балбес. Одевайся, иди завтракать, а потом — дуй отсюда, сволочь!..

Ихтеолус не спеша одел серебряный камзол, нацепил шпагу и накинул голубую манию, вышитую золотыми звездами. Он взял костыли своими мускулистыми руками, попробовал встать, но тут же рухнул обратно на диван, ощутив пронзившую все его существо резкую слабость в каждом члене тела.

— Придурок! — рявкнула Аглая. — Совсем ходить разучился… убогий болван! Давай, я жду тебя на кухне!

Она произнесла еще что-то невнятное и злобное, затем гневно вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Ихтеолус снова попробовал встать, совершенно ничего уже не понимая и не соображая. В конце концов ему это удалось, и он медленно заковылял вперед — по небольшому узкому коридорчику — в кухню, откуда пахло какими-то жареными отбросами.

Ихтеолус вошел в обеденную залу, важно встал, щелкнул лаковыми сапогами и величественно посмотрел на подобострастно застывшего у входа стражника. Стражник тут же изобразил радостное раболепие и выпалил:

— Его Величие Великий Виконт Полой Земли Абульфакир Цепрусс!

Сидящие за столом Аглая, Бендер и Пусси поспешно вскочили и склонились в почтительных поклонах.

— Вольно! — приказал Ихтеолус, проследовал к своему стулу во главе стола и торжественно произнес: — Слава Полой Земле!

— Слава нашему Виконту! — отозвались все.

Ихтеолус сел на стул, сложил костыли, отдышался и поставил их у стены.

— Жри, — тут же сказала ему стоящая у газовой плиты Аглая, выставляя перед Ихтеолусом какую-то неказистую алюминиевую миску, в которой дымилась вонючая съестная масса. Из коридора раздался мелодичный свист.

— Кто это?.. — испуганно спросил Ихтеолус.

— Вчера уже сто раз знакомился, придурок!! Это — Адольф!

— Друзья, — нежно проговорил Ихтеолус, наливая себе в бокал вина “Райские кущи” и влюбленно поглядывая на гордо восседающую справа от него Аглаю, которая робко смотрела в свою тарелку, наполненную салатом и тремя тигровыми креветками. — Я предлагаю тост! Я хочу выпить за Адольфа! За Адольфа Бендера, без которого, наверное, никогда бы не наступил сегодняшний великий день!

— Величайший, — добавил Пусси, наливая себе пиво “Бочкарев”.

— Дорогой, — мягко сказала Аглая, зардевшись, — но его зовут Альберт!

— Вообще-то в душе я давно Адольф, — несколько развязно заявил Бендер, поправив свои огромные очки с толстыми стеклами.

— Кто такой Адольф?.. — опешил Ихтеолус.

— Ах, ты не помнишь!.. Ах, ты не помнишь!.. — запричитала Аглая. — Адольф — это моя любовь, это — мой Изначальный Свет, это — мой рай! А ты — паскуда!!! — давай, жри и выметайся отсюда, а не то он тебе так накостыляет, что… А я добавлю.

— Но ты же моя любовь!.. — обиженно воскликнул Ихтеолус, беря в рот кусочек пищи и тут же инстинктивно сплевывая его в миску, не в силах вынести гнусный, блевотный вкус.

— Я тебе сейчас поплююсь!!! — рассвирепела Аглая, замахнулась и врезала Ихтеолусу ладонью по морде.

— Что за шум? — немедленно спросил тут же появившийся в дверном проеме высокий мужчина кавказской внешности, одетый в широкие трусы и белую майку, на которой был изображен огромный рак.

Ихтеолус взглянул на него, пытаясь что-то вспомнить и сообразить, но ничего не всплывало из глубин его сознания, и ничего не напоминало ему никаких произошедших либо неслучившихся событий; и только чувство бесконечного воздушного полета в сияющий впереди загадочный свет охватило его прапамять, заполняя его дух головокружительным предчувствием грядущей свободы и истинного смысла.

— Я… ничего не помню… — прошептал Ихтеолус, отодвигая от себя миску и вилку. — Я… ничего не понимаю. Объясните мне все!

— Уматывай отсюда, подонок!! — взъярилась Аглая. — Сколько можно!.. Ты сам вчера нам все изложил! Ты бросил меня… Не знаю, во имя чего, ты отправился воевать; я даже в газету писала, чтобы как-то скрасить свое одиночество!.. Да я… Я уже покончить с жизнью хотела… и… иногда мне кажется, что я это сделала! Так и вижу себя лежащей на асфальте с проломленной башкой! И если б не Адольф…