Однако на нём я так ни разу этот аромат не учуяла. И вот сейчас туманный запах леса, сухофруктов и ванили укутал, сбил с толку, потащил, заставив отключиться от реальности. Что увидел в моих глазах мужчина, оставалось только гадать, но, расцепив руки, он внезапно шагнул совсем близко и сгрёб в объятья так крепко, что было сложно вдохнуть.

– Привет, Любава!
– прохрипел, сломавшись на моём имени, ставший за эти годы чужим, голос.

Приятная гладкость рубашки ласкала щёку, сомкнувшиеся на рёбрах ладони - жгли. Я окончательно начала задыхаться, так и не совладав с волнением и добавившимися обстоятельствами.

– Мам, пап?
– вывел из забытья, в которое начала впадать, удивлённый голос сына.

Егор расцепил объятья, и я резко вдохнула. Получился всхлип.

– Привет, Костян!
– он, широко улыбаясь, шагнул в сторону парнишки, вынырнувшего из калитки. За ним показался силуэт дочери.

– Ух ты! Егор!
– воодушевлённо гикнул сын подскакивая и прыгая на мужчину. Тот его подхватил и крутанув поставил обратно, подставляя ладонь для "петюни". Ксюша с немым вопросов смотрела то на меня, то на брата, то на Егора.

Надо было срочно брать себя в руки. Ворох чувств не давал сосредоточиться и принять решение, что сейчас стоит сделать.

– Здравствуй. Я так понимаю - Ксения Савельевна?
– пришёл на помощь брат мужа, делая шаг в сторону калитки.
– Я твой дядя.

Дочка, хмурясь, начала ковырять носком землю, явно размышляя как себя вести.

– Пустите переночевать?
– развеселился Егор.

– Ага, - начал подыгрывать сын, - и воды дадим, и накормим, да мам?

– По поводу - переночевать, я подумаю, но еды насыпем точно.
– мне не нравилось, как всё разворачивалось. Почему он здесь?

– Бегите в дом! Мы с мамой скоро придём.

??????????????????????????

– А вы куда?
– наконец подала голос Ксюша. В нём сквозили ноты ревности.

– Смотри, - мужчина махнул рукой в сторону дома дяди Паши, - вон моя машина. Её надо перегнать сюда и достать подарки, которые вам привёз.

Я укоризненно покачала головой. Надо же, так грубо завоёвывать доверие маленькой девочки? Совсем не в стиле Егора. Хотя все люди меняются со временем...

К машине шли молча. Эта тишина была неуютная, напряжённая. Пространство между нами натянулось в струну и грозилось лопнуть, больно полоснув каждого.

– Как дела?
– аккуратно начал Егор.

– Как сажа бела.

– Какими здесь судьбами?
– он будто нащупывал, куда можно ступить, а куда нет.

– А ты?
– меня прорвало. Остановилась и развернувшись вонзилась взглядом в его лицо.

– Что-то случилось?
– его глубокий голос звучал мягко, но в нём слышалось слишком много потаённого смысла.

– Егор, почему ты здесь? Что значит твой приезд? Отремонтированный дом - твоих рук дело?
– меня несло и остановиться не могла.

Он замер, давая выговориться. Сумеречный лиловый свет, разлитый в воздухе, отражался в его глазах, придавая демонический вид. Я смутилась и замолчала. Уже привыкла, что Савелий в подобной ситуации начал бы орать в ответ, и внутренне приготовилась защищаться. Но мужчина только смотрел. И молчал.

– Любань, - произнёс, когда я, наконец, затихла, - давай успокоимся. А поговорим обо всём завтра. Обещаю честно ответить на все вопросы, по крайней мере, на те, что смогу.
– Он попытался приблизиться, но я шагнула в сторону, показывая, что не стоит. Кивнул. Вытащил брелок машины и пикнул автозапуском.

Подойдя к автомобилю, он сперва открыл переднюю пассажирскую дверь, приглашая меня внутрь. В салоне жил уютный запах кожи и Егора. Пока мужчина обходил машину, я оглянулась и замерла. На заднем сидении лежало аккуратно сложенное одеяло, которое я сшила в технике пэчворк на ТО САМОЕ его день рождения.

Одеяло выглядело, как любимая вещь, которой давно и явно часто пользуются. Чистенькое, аккуратно сложенное, но потёртое, с оторвавшимися ниточками декора в некоторых местах. Егор, сев в машину, поймал мой взгляд и непроизвольно дёрнулся в сторону заднего сидения, но сдержался. Уверенно вставил ключ в зажигание, мягко тронулся с места, не произнеся ни звука.

В доме царило оживление. Ксюша и Костя накрывали на стол, активно обсуждая приезд дяди.

– Он наверняка привёз мне куклу, всем девочкам почему-то дарят кукол, - размышляла дочь, мешая подогревающуюся в сковородке картошку с грибами.

– А что бы ты хотела?
– сын накладывал квашеную капусту в глубокую миску.

Кухонная зона была отделена от основной, барной стойкой. Столешницу для неё папа делал сам из дерева и эпоксидки. Бирюзовые дорожки с вкраплениями камешков стелились по всей поверхности. Немного и моего труда есть в этом произведении искусства. Дальше стол на шесть персон, но при желании его можно раздвинуть на двенадцать человек.